Алмазное лето. Владимир Голубев

что вы думаете, кстати, об этом волхве? – спросил Василий Прокопьевич, не сводя глаз с Бугрина.

      – Мне он видится презабавным экземпляром.

      – Что вы имеете в виду?

      – Как вам сказать, даже не знаю.

      – Говорите как есть.

      – Он не тот, за кого себя выдаёт.

      – А как вы поняли? А я не могу до сих пор разобраться. Я же, кажется, уже вам рассказывал, как мы познакомились. Мы шли после удачной охоты к вездеходу: кругом первобытная глушь – ни дорог, ни тропинок. Мы еле-еле туда забрались, гляжу, а на поляне бродит такой странный человек, не похожий ни на кого. Прямо как из сказки. Я бы, наверно, меньше поразился, если бы наткнулся тут на снежного человека. Кстати, они здесь встречаются.

      – Вы знаете, Василий Прокопьевич, я чётко объяснить не смогу, но у меня есть такая, как сказать… ну, чуйка на людей. Я сразу чувствую, что за человек передо мной, а если хоть немного ещё пообщаться с ним да понаблюдать, всё и складывается, как детский пазл. Вот у меня всё сложилось так, а не иначе.

      – Значит, вы не доверяете старцу.

      – Не тот он, за кого себя выдаёт, что-то таит, недоговаривает. Это конечно не моё дело, я, знаете ли, традиционалист, несмотря на тягу к прогрессу, к айфонам. Да, кстати, разъезжаю по Москве на «Тесле», борюсь с потеплением климата, но и ни за что не отступлю от семейных ценностей. Но вы будьте осторожны, Окомир намеревается что-то с вас поиметь, ну и, конечно, не откажется сделать из вас своего последователя. – Думаете? А может в этом и есть высший промысел? Ну, вы понимаете, о чём я?

      – Уверен, что это разводка, но объяснить не могу. Как собака всё знаю, а сказать не могу, потому и вою на луну.

      – Спасибо, Сергей Геннадьевич, вы мне помогли. Даже сами не представляете как. Я же думал уже поддаться его уговорам и вложить пару миллиардов зелёных рублей в возрождение «истинной веры» на Руси, стать этаким новым боярином Морозовым, радетелем за истинное славянское исповедание. А вот в последнее время призадумался. Да и Александр мне тоже об этом говорит.

      – Какой Александр?

      – Да тот, филолог из Мезени. Ну да ладно, поговорим об этом попозже, когда улетит заместитель губернатора. Я вас отвлекаю. Так сколько вы готовы выложить за кимберлитовую трубку?

      – Чем меньше, тем лучше! Ох, сейчас трудные времена, сами знаете кризис, санкции.

      – Сергей Геннадьевич, старику хочется наконец-то услышать ваше предложение в виде конкретных цифр.

      – Миллиард двести меня вполне устроил бы. Деньги имеются на счетах, мои финансисты копытом роют, только ждут команды, чтобы вам их перевести.

      – Хорошо, я вас услышал. Извините, я сейчас позвоню своим помощникам и уточню наши расходы и планы.

      Морозов поднялся с лавки и прошёл несколько шагов вперёд, извлёк из кармана телефон и призадумался. Бугрин нагнулся к Алёнке и тихо спросил:

      – Ну что?

      – Он искренен с вами. Вот только, когда сказал «хорошо», у меня что-то звякнуло.

      – Получается, он не очень доволен. Наверно, мало