Вспомни меня. Книга 1. Виктория Мальцева

не может. Или не хочет? Или не может, но не по той же причине, по которой все остальные? В любом случае от того, что он испытывает дискомфорт, я тоже чувствую неловкость. Это ведь я его так «нарекла». В тот момент и подумать не могла, что издёвка станет его титулом.

      – Двое так и не вернулись, – сообщает один из подошедших.

      – Я знаю, – сухо отвечает он.

      Ага, думаю. Значит, не все тут овцы. Есть и другие, кто может соображать. Ну, или хотя бы ставит весь этот коллектив под сомнение вместе с его вожаком.

      – Леннон, мне понадобится помощь. Пойдёшь со мной?

      С каких это пор вожаки просят, а не приказывают?

      – Конечно.

      – Умник, остаёшься за главного, понял? Проследи, чтобы все поели.

      Ага! Привилегия быть уважаемым и иметь право выбирать, оказывается, предоставляется не всем. Вот вам и расслоение общества.

      – Будет сьделано! Даже не бесьпокойся.

      – И ещё раз: моллюсков возьмите ровно столько, сколько нужно для еды на один раз. Хранить их нельзя.

      – Я сьнаю! Отравления могут быть ужасьными. Вплоть до летального исьхода!

      – Не знаю насчёт летального, но за… людьми нужно следить. Понимаешь? И за девочками присмотри.

      Он бросает в мою сторону недобрый взгляд, открывает было рот, чтобы что-то ещё произнести, но затем просит:

      – Отойдём на пару слов, Умник.

      Глядя им вслед, я задумываюсь. Может ли быть такое, что ему не нравится не только имя, но и статус? Может ли быть такое, что он вынужденно взял на себя роль предводителя? Может ли быть такое, что я ошиблась на его счёт?

      Мы с Умником быстро приходим к мнению, что к добыче обеда следует привлечь всё население нашего лагеря, за исключением пропавших и тех, кто отправился на их поиски. Прилив очень скоро накроет наш сад морских фруктов метрами ледяной солёной воды.

       На моё удивление копать моллюсков приходят не все. Ну, по крайней мере, мне не удается насчитать пятнадцать положенных человек.

      – Интересно, – говорю, – а где остальные?

      – Ну, может плохо себя чувствуют? – предлагает Цыплёнок. – Вчера многим было плохо, болели животы.

      Меня начинает раздражать её привычка вечно всех оправдывать. Я искренне не понимаю, почему работают не все, а кушать будет каждый? С другой стороны, она права: животы вчера болели. Подозреваю, что у всех. И у тех, кто не добыл еду – от голода, и у тех, у кого получилось её найти – ещё сильнее.

      Моя раковина оказывается просто огромной – больше двух моих ладоней. Ею при желании, если не жадничать, можно накормить троих. Цыплёнку тоже удается добыть раковину, но у неё маленькая, меньше средней.

      – Ничего! Мне хватит! – улыбается она.

      Надо же… такое ощущение, что у неё никогда не бывает ни занудного настроения, ни отрицательных эмоций. Отложив свою добычу в сторону, она тут же бросается на поиски другого углубления, и на этот раз ищет побольше. Заметив, что я наблюдаю за ней, объясняет:

      – Он вернётся голодным.

      А я думаю: «Не он, а они». В лагере