Детектив на пороге весны. Татьяна Полякова

носом, но застеснялся и тихонько положил на стол.

      Наталья вытянула шею и прочитала надпись на карточке.

      «Илья Решетников» было выведено, разумеется, золотом. Генеральный директор.

      Бедный, бедный Илья Решетников, генеральный директор!

      – Вот что, я завтра во вторую смену выхожу. Я к вам перед работой зайду.

      – Вы с подругой приходите, – вдруг сказал он, – чтоб на первый раз. А потом пообедать можно. У нас там рядом ресторанчик ничего…

      Девицы опять воззрились на него с изумлением. Он поморщился, кивнул, стал отступать в коридор, задел белый аптечный стул, который страшно загрохотал. Генеральный директор подхватил стул, поставил его в центр кухоньки, кивнул в неопределенном направлении и исчез за дверью.

      Анфиса с Натальей посмотрели друг на друга.

      – Ужас какой-то, – задумчиво сказала Анфиса. – Во что мы ввязались?!

      – Да ничего страшного, – пробормотала Наталья неуверенно. – А что?.. Приключение.

      – Вот только приключений нам и не хватает, – язвительно произнесла Анфиса. – Надо бабушке позвонить, вот что!

      – Слушай, а я завтра никак не смогу с тобой пойти. К нам должна мать Виктора прийти.

      – Нет уж, матушка, – сердито заявила Анфиса, – это ты меня втравила, значит, со мной пойдешь! Никуда не денешься! Тем более болезный наш с тебя глаз не сводил!

      – Да ладно!

      – Не ладно!

      Наталья подумала, а потом повторила с удовольствием:

      – С меня? Глаз не сводил?

      – Ну конечно. Я же вижу, Наташка!

      – Да ничего ты не видишь!

      – Я не слепая! У него на лице все написано!

      Наталья еще немного подумала, а потом вдруг стала бешено шарить по карманам халата.

      – Где мой «Ксеникал»? – завопила она. – Мне надо срочно принять таблетку!

      В обед вдруг заявилась бывшая жена, чего он никак не ожидал.

      В приемной сильно шумели водители, и он несколько раз выходил и орал на них, чтобы они перестали вопить. Они переставали, но ненадолго, хотя старались, это он понимал. Водители хорошо к нему относились, считали за «своего», в отличие от зама, который был «дипломированный менеджер» и считать безграмотного начальника «за своего» решительно отказывался.

      В конце концов Илья заорал, что сейчас же всех уволит, если они сами не разойдутся, потому что у него куча дел и сегодня он намерен сидеть допоздна, и Гена, один из водителей, быстренько вытолкал всех в коридор. Но минут через двадцать они снова набились. В приемную их тянуло как магнитом. Собственно, тут их было два – магнита, имеется в виду. Секретарша Раиса и телевизор, разорявшийся в красном углу. Раиса телевизор не выключала никогда.

      Секретарша заглянула к нему в кабинет, когда он как раз просматривал бумаги, а это занятие он ненавидел. Еще он думал о том, какую глупость сделал, что ввязался в историю с этими аптечными девицами. Кроме того, голова болела ужасно и было как-то гадко, как будто стыдно, что у него так болит голова. Он не признавал никаких таких «тонкостей».

      Как она может болеть, думал он, морщась от боли,