Детектив на пороге весны. Татьяна Полякова

незачем. А у меня на этот счет… нет никого. Ну, на все случаи есть, а на этот нет!.. Кого я стану просить?!

      – Она у нас, между прочим, мастерица загадки отгадывать, – тихонько сообщила Наталья.

      – А я, между прочим, знаю! – свирепо сказал Илья Решетников, и девицы воззрились на него в изумлении.

      Ох, как он ненавидел, когда девицы пялились на него с изумлением! Это еще от жены пошло – та все изумлялась, как он чего не скажет! И было в этом изумлении столько тонкости, столько сарказма, столько скорби, что под этим взглядом его обуревало желание немедленно выброситься в окно.

      – А откуда вы знаете?

      – Оттуда, что я вчера на улице встретил Славку-программиста! Он теперь у вас работает, а когда-то у нас работал!

      – Наш Славик?! У вас работал?!

      – Ну да. Славик. А что? Почему он не мог у нас работать?! Мы тут рядом… в двух шагах!

      – И что он вам сказал, интересно знать?

      – Он сказал – вон в окне Анфиска-сыщица. Вы то есть, я извиняюсь. Я спрашиваю, почему сыщица? А он отвечает – потому что все находит и любые загадки отгадывает.

      Анфиса молчала, но по ее носу Наталья видела, что рекомендация Славика ей польстила.

      – А я и думаю, значит, она – вы то есть – не только медсестра, но и… детектив, так сказать.

      Так как Анфиса продолжала молчать, он еще раз с тоской рванул свою манжету, покрутил запонку и уставился в окно.

      – Ну, не к кому мне обращаться! – сказал он с тоской. – Какой еще частный детектив!.. Выдумки из телевизора!.. А мне надо… разобраться. Этот ваш… Израилевич сказал: в следующий раз вы того… помрете. Он говорит: накапливается отрава-то. Во мне накапливается.

      Он отвернулся от окна, покачнулся и взялся рукой за голову.

      Этот жест был странным, болезненным, каким-то натужным. Загорелые пальцы на бритой голове казались толстыми и неуместными, он неуверенно потер висок и опустил руку.

      Скулы у него покраснели.

      Он не собирался устраивать никаких демонстраций, а получилось, что устроил.

      Устроил словно специально для девиц с их «тонкостью» и изумленными взглядами!..

      Та, которая с кудрями и шикарным бюстом, немедленно оказалась рядом с ним и вцепилась ему в локоть, уставилась в глаза и приоткрыла рот, и он стряхнул ее пальцы со своего локтя.

      – Извиняюсь.

      Кудрявая с бюстом куда-то отвернулась и сунула ему под нос стакан воды. Он взял стакан и попил немного.

      Во рту было горько и так гадко, словно он жевал пенопласт и долго не мог проглотить. Вода вся застряла в пенопласте, в горло ничего не пролилось.

      Анфиса смотрела на него довольно холодно.

      – А… вы точно не алкоголик и у вас нет белой горячки?

      – Точно и нет. Спасибо, Наташа.

      – Пожалуйста, – пробормотала Наталья, никак не ожидавшая, что он запомнил ее имя.

      Дверь открылась, и вошла Лида со своей чашкой в руке. Она никогда не оставляла чашку в шкафчике, всегда с собой носила. Она вошла, окинула медленным взглядом авансцену и перевела его в партер, где сидела Анфиса.

      – В зале народу полно, – сообщила