Наследники Скорби. Алёна Харитонова

не отпустить? Ступай за обережницей, в ноги падай, но чтоб к вечеру деревня кругом обнесена была, иначе тебя и твою семью первыми за тын вышвырнем. Глядишь, Ходящие вами нажрутся и нас не тронут.

      Одиней нашел Бьергу в полуверсте от деревни у Горюч-ключа, как и говорила. Крефф жарила на углях обмазанную глиной рыбу и курила трубку.

      – Никак пришел? – усмехнулась колдунья.

      – Возьми девку мою, – глухо сказал Одиней, – только черту обережную верни. Не по совести это.

      – Дочерью откупиться решил? – удивилась наузница. – Отчего ж не по совести? Вы со мной, как с собакой, и я с вами так же. Или ты думал, воздаяния не будет?

      – Не по совести, – упрямо повторил староста. – Нами черта обережная оплачена была. А ты ее беззаконно разорвала, весь нашу оставила на вымирание.

      Крефф хмыкнула:

      – Так уж и на умирание? Обереги на вас надежные. Я видела. А ты еще вот что помни: могла бы не только скотину на убой отдать, но и вас всех.

      Староста вздрогнул и бросил на собеседницу испуганный взгляд:

      – Да за что ж…

      – За то, что поперек воли Цитадели идете. За то, что с нас берете кровью, жизнью, а сами за то готовы лишь деньгами платить. Не все в нашем мире за серебро и золото покупается, Одиней. Не все. Иной раз и самое дорогое отдавать приходится, чтобы другие жили. А ты об этом позабыл. Я лишь напомнила.

      Тут-то и всплыли в памяти почепского старосты давешние слова колдуньи.

      – Не губи, – опустился на колени мужчина. – Забирай девку. Вовек препоны чинить не стану. За труд твой заплатим щедро.

      – А мне не надо щедро, – равнодушно сказала колдунья. – Мне надо столько, сколько положено.

      Староста испуганно заерзал, а Бьерга продолжила:

      – Гляди-ка, Одиней, нынче ты не думаешь, что мое бабье дело – детей рожать, щи варить да мужа почитать. Небось рад меня между собой и смертью поставить, а? Никак поменялась правда твоя?

      – Правда моя никогда не изменится, – упрямо ответил староста.

      – Так и креффы людей в закуп не берут. – Бьерга выбила трубку о камень. – Поди, соотчичи навострили тебя ко мне на поклон идти и девкой своей задобрить? От рода, наверное, дозволили ее отринуть?

      Мужчина опустил глаза и кивнул.

      Наузница разозлилась:

      – Майрико я забираю. Круг замкну, но на тебя налагаю виру. Коли дочь твоя выучится – не получишь послабления. То наказанье мое. И будущей весной чтоб всех девок без разговоров креффам показали. Хоть одну утаите – обережники к вам больше ни ногой. Я все сказала. Чтоб через пол-оборота девка твоя была готова ехать. Да оставшихся детей мне вдоль улицы выстави, погляжу, может, еще кого найду.

      …Увы, более Осененных в веси не сыскалось. Поэтому, подновив обережную черту, Бьерга со своей подопечной уехала еще до того, как солнце вошло в зенит. Ехали молча. Девчонка, лица которой колдунья так и не видела до сих пор, сидела на лошади,