Драматургия в трех томах. Том третий. Комедии. Марк Розовский

зовут Архимед – это нам известно. Это ты придумал этот свой гадкий закон, от зубрежки которого воротит каждого еще в школе. «На тело, погруженное в жидкость…» Тьфу! Ну ладно. Это еще терпимо. И миллионы людей всего мира стерпят, конечно, это издевательство. Между прочим, массовое издевательство, тоже заметь! Но ведь это чепуха, жалкая чепуха в сравнении с тем, что ты еще обрушил на наши головы.

      АРХИМЕД. А что я еще обрушил на ваши головы?

      ВОИН. И ты еще спрашиваешь, собака?

      АРХИМЕД. Ну?

      ВОИН. Не ты ли, собака, изобрел на нашу голову эту сиракузскую военную новинку – эту механическую рогатку, что стреляет огромными булыжниками?

      АРХИМЕД. Вы имеете в виду катапульту?

      ВОИН. Ее. Самое страшное оружие всех времен и народов! Не ты ли его изобрел?

      АРХИМЕД (явно гордясь собой). Я!

      ВОИН (хрипло). И после этого я плохой, а ты хороший?! О-о-о, какое же это будет счастье – убить тебя. Ты ведь тоже убийца!.. Хороший убийца. Плохих не бывает, верно. И я опять-таки жалкое ничтожество в сравнении с тобой, на моем счету не больше трех десятков людей, а ты… Ты убивал нас сотнями, тысячами… Ты, гений, сидящий в этом виноградном саду с прутиком в руках, – самый страшный убийца из всех, которых знает мир!

      АРХИМЕД (с нескрываемой радостью). А что? Моя катапульта действительно была опасна для вас?

      ВОИН. Опасна – не то слово. Это дьявольское оружие, несущее к тому же унизительную смерть! Еще бы!.. Метать камни величиной с корову в самых смелых на свете воинов!.. Тысячи римлян погибли при осаде этих твоих проклятых Сиракуз прежде, чем мы не выдержали и не пошли в атаку на город напролом… Они погибли. Но как?! Не в бою, не в честном сражении, а просто так – от удара твоего дурацкого булыжника.

      АРХИМЕД (самодовольно). Видите ли… господин победитель… Прошли времена, когда все решала только тупая грубая сила… Теперь один умный одиночка может выиграть битву у целой армии.

      ВОИН. Но вы все равно проиграли.

      АРХИМЕД (машет рукой). У нас бездарные военачальники.

      ВОИН. Ну, у нас полководцы не лучше. Вот все говорят: Марцелл! Марцелл! А что Марцелл?! Что – Марцелл?..

      АРХИМЕД. А и в самом деле… что – Марцелл?

      ВОИН. Да ну его! Строит из себя Александра Македонского. А на самом деле – пустое место, увешанное орденами. Недавно вызвал к себе армейских художников и говорит: «Господа… Что это вы в самом деле рисуете нашу войну с Карфагеном только черной краской?» А это на седьмом месяце нашей осады было, мы как раз благодаря твоей катапульте только что полполка похоронили. «А разве, – говорит, – на этой нашей войне не было радостных моментов?» Тут же один художник и кричит: «Посмотрите мою картинку». И показывает Марцеллу свою новую работу. Называется «Бой героев с гадами». То есть наших с вашими.

      АРХИМЕД. Это понятно. Ну и что же на этой картине было изображено?

      ВОИН. В центре, значит, стояла такая огромная ваза с цветами, по бокам – ковры, фрукты… Наши воины сидят