Последняя королева. К. У. Гортнер

с ним стоял полупустой графин с вином.

      Я остановилась на пороге:

      – Филипп?

      Не глядя на меня, он наполнил кубок, осушил его одним глотком и наполнил снова. Я подошла к нему:

      – Филипп, в чем дело? Что случилось?

      Вид у него был усталый, под глазами темнели синяки. Прежде чем я успела к нему притронуться, он вздрогнул, встал и устремился в другой конец комнаты.

      – Не сейчас, – пробормотал он. – Я не в духе.

      Я замерла.

      – Я лишь хотела повидаться с тобой после возвращения и поговорить о…

      – Знаю, чего ты хочешь. – Он бросил на меня ледяной взгляд. – Лучше бы ты этого не хотела. У меня и без того хлопот хватает.

      – Хлопот?

      Слова его столь меня ошеломили, что я даже не нашла ответа. Едва не заявила, что в его отсутствие хлопот у меня было не меньше, но удержалась, решив, что разумнее будет просто сесть и попытаться выяснить причины его недовольства.

      – Прости, если ты подумал, будто я собираюсь тебя ругать. Уверяю, у меня и в мыслях такого не было.

      Я замолчала, чувствуя, как его взгляд сверлит меня насквозь. Он совершенно не походил на того Филиппа, с которым я рассталась всего несколько недель назад.

      – Филипп, что случилось?

      У него вдруг опустились плечи.

      – Конец, – негромко проговорил он. – Я ничто. Даже меньше чем ничто.

      – Вовсе нет, – возразила я. – Для меня ты – все.

      – Тогда, возможно, тебе следует заседать в моих глубокоуважаемых Генеральных штатах.

      Он снова потянулся к графину, но я взяла его за руку и вынула кубок из пальцев. Филипп не произнес ни слова. Я встала, глядя в его погасшие глаза:

      – Тебя там настолько утомили?

      Ничего удивительного: мой отец часто возмущался кастильскими кортесами, если они отказывались одобрить тот или иной закон. Мать всегда старалась его успокоить одними и теми же сдержанными словами: «Мы правим с их официального одобрения, как назначенные монархи. Без их мудрых решений мы стали бы тиранами или жертвой амбиций знати». Возможно, подобные чувства испытывал и Филипп: будучи эрцгерцогом, он также был вынужден подчиняться чиновникам, которых в первую очередь заботило благополучие королевства, а вовсе не проблемы короля.

      – Утомили? – Он покачал головой. – Не просто утомили. Унизили. – В его покрасневших глазах вспыхнула злость. – Я эрцгерцог лишь по названию, на самом же деле все приказы отдает из-за кулис мой отец. – Он помолчал. – У меня никогда не будет того, чего бы мне хотелось.

      В голосе его чувствовалась такая безнадежность, что у меня тут же возникло желание его защитить. Он стоял, словно брошенный всеми мальчишка, спутанные волосы падали на бледное лицо. Я взяла его за подбородок:

      – Чего тебе хочется, любовь моя? Расскажи, и я дам тебе все что пожелаешь.

      То были слова молодой жены, пытающейся утешить мужа, женщины, неспособной вынести страданий любимого. Ради него я сейчас готова была отправиться на край земли.

      – Мне