Кадриль с выходом, или Проклятущий принц. Ирина Ваганова

мысленно проговаривала просьбу освободить её от испытаний и отпустить домой. Получалось плохо. Со сцены доносилась музыка – Гребека мучила арфу. Лефтина распевалась, готовясь выступать следующей. Кто-то бубнил под нос, нарезая круги, кто-то совершал прыжки и развороты, громко отсчитывая ритм. В этой кутерьме спокойствием отличалась только Белетта. Юная ведьмочка, облачённая в шёлковый красный плащ, из-под которого виднелось чёрное кружевное платье, привалилась плечом к стене, обхватила себя руками и направила взгляд в неведомую даль. Юлянка даже позавидовала. Саму трясло, будто она и впрямь надеялась пройти отбор.

      Шум не позволял сосредоточиться, а ведь именно сейчас есть возможность обратиться сразу ко всем. Зал, как Юлянка успела выяснить, не слишком велик, его использовали во время семейных представлений для ближайшего круга. В глубине установлен трон для правительницы, принца и его деда. За этой группой амфитеатром располагаются кресла придворных. В первом ряду сидят муж Рианы, Забина, советник, казначей – он же отец Гребеки, несколько фрейлин и вельмож. Из-за отбора отменили привычные для здешних обитателей развлечения, поэтому зрителей, желающих развеять скуку, собралось предостаточно. Конечно, принцессы уступают в талантах настоящим лицедеям, менестрелям и прочим паяцам, но то что претендентки на роль жены принца будут стараться, никто не сомневался.

      Наконец, стенания арфы смолкли. В один миг наступила тишина, потом из зала донеслись нестройные аплодисменты. Девушки прекратили хождения и замерли, всматриваясь в лицо Гребеки. Арфистка ковыляла, опираясь на руку камердинера. Отай передал её служанкам и обернулся к Лефтине:

      – Ваше высочество…

      Лицо толстухи превратилось в помидор – так она покраснела:

      – Я?

      Куда делась привычная уверенность девушки? На негнущихся ногах Лефтина пошла по узкому коридору, ведущему на сцену. Притихшие участницы отбора услышали, как Отай объявляет:

      – Её высочество Лефтина исполнит арию магиссы из оперы «Магия власти».

      За вступительными аккордами – певицам аккомпанировал придворный пианист – зазвучал довольно сильный голос. Меццо-сопрано низкого грудного наполнения как нельзя лучше соответствовало выбранной арии. Лица остальных участниц погрустнели. Соревноваться с Лефтиной по части пения никто бы не взялся.

      – Она пройдёт, – озвучила общее мнение Эсма.

      – Здесь не театральную труппу набирают! – зло ответила ей Гребека, ещё не успевшая покинуть холл.

      Юлянка почувствовала движение, обернулась. К ней, неслышно ступая, подошла Христа:

      – Как ты? – внимательно вглядываясь в лицо, улыбнулась: – Полегчало?

      – Всё хорошо, спасибо. Белетта помогла вчера.

      Христа ободряюще тронула Юлянкино плечо:

      – Не волнуйся, я слышала: ты понравилась принцу.

      – Где это ты слышала такое?

      – Отай проговорился. – Христа снова улыбнулась и лёгким движением взбила свои спадающие свободной волной сиреневые волосы. – Я следующая,