Хельмова дюжина красавиц. Ведьмаки и колдовки. Карина Демина

длинными, поросшими мягкой густой шерстью. Блохи в ней водились крупные, сытные и приятно щелкали под пальцами.

      Но неверный Казик невесту и взглядом не удостоил.

      – Орм! – Склонившись над темной головой разлучницы, он старательно копошился, надеясь отыскать хотя бы крошечную, самую завалящуюся блоху.

      Себастьян терпел.

      Как ни странно, но Казиковы пальцы волосы перебирали бережно, не дергая и не выдирая. А на морде ледяной гориллы было выражение предельной сосредоточенности.

      – Уууй! – Лолочка томно сползла с камня и потянулась, демонстрируя прямую спину. Перевалившись на бок, она застыла в позе ожидания, устремив взгляд куда-то в сторону…

      И Казик все ж обернулся.

      Лолочка была хороша… крупная, приятно-полнотелая, она пахла льдом и влажной шерстью, которая сразу привлекла Казиково внимание.

      Ну и еще голый бледно-голубой живот, который Лолочка поглаживала.

      – Ах… – Она взмахнула рукой, и когти ее скользнули по ледяной глыбине, издав душеволнительный звук, от которого Казиково сердце затрепетало. Он качнулся было, почти выпустив добычу из рук, но в последний момент передумал.

      Лолочка была прекрасна.

      Но капризна.

      Он уже устал ходить возле пещеры, носить к ней и сосульки, и куски льда, которые, демонстрируя силу и стать, раскалывал о собственную голову. Нет, голова не болела, но болели плечи, потому как куски Казик со всей ответственностью выбирал крупные, солидные.

      А Лолочка только отворачивалась.

      – Урм. – Он решительно повернулся к Себастьяну и, заглянув в глаза, произнес: – Агху!

      – Что, не дает? – Себастьян сочувственно похлопал гориллу по могучему плечу.

      Страх исчез.

      – Оуррры!

      – Бывает, друг, бывает… бабы – они такие, никогда не поймешь, чего им на самом деле надо… бывает, ты к ней со всей душой… цветы, конфеты, а она, как твоя, только задницей крутит.

      – Ахха…

      Лолочка нахмурилась.

      Она повернулась другим боком и губы вытянула, надеясь, что Казик оценит и губы, и плоский нос ее с вывернутыми ноздрями, из которых торчали длинные белые волосы, и щеки, густо усыпанные бородавками…

      – Ничего, друг, потерпи, – сказал Себастьян, преисполнившись сочувствия. – Сейчас мы ее уломаем.

      – Мгы?

      – Только башкой не крути…

      Казик мотнул.

      Понимал ли? Но, обхватив Тиану одной рукой, второй он бережно погладил ее по голове.

      – Уаггры. – Он произнес это гулким шепотом.

      Лолочка поднялась. Она обошла неверного кавалера по дуге, двигаясь медленно, то и дело останавливаясь и принимая позы картинные, призванные наглядно продемонстрировать нечеловеческую ее красоту. Она то вытягивала губы, то проводила ладонью по кустистым бровям, то изгибалась, поворачиваясь к Казику тылом. Солнце играло на чешуйчатых ягодицах, подчеркивая их размер и идеальную округлую форму.

      Казик вздыхал и отворачивался.

      Лолочка злилась.

      Немочная