Хельмова дюжина красавиц. Ведьмаки и колдовки. Карина Демина

пещеры. – Угу!

      Из пещеры кинули камнем.

      – Гы. – Казик огорченно поскреб шею.

      …а Клементина исчезла.

      – Не бойтеся, – сказал служитель. – Он у нас смирный. И дамочек всяких страсть до чего любит!

      Фотограф торопливо закивал, хотя навряд ли с этим Казиком был так уж хорошо знаком. Сам-то небось к клетке приближаться опасался.

      – Мы… – Он дернул Тиану за рукав и, нервно сглотнув, сказал: – Быстренько отработаем…

      Кинул взгляд на Казика, который явно заинтересовался гостями, и уточнил:

      – Очень быстренько.

      Себастьян не имел ничего против.

      В клетку он шагнул первым и поежился: холодно!

      Лед был настоящим, и холод тоже… и горилла. Казик приближался медленно, ковыляя на кривоватых своих лапах. Он остановился в шагах трех и, вытянув губы трубочкой, произнес:

      – Уууы…

      – И тебе доброго дня. – Себастьян решил быть вежливым.

      – Ы!

      Вытянув палец, горилла ткнула им в панночку Тиану и сказала:

      – Гы!

      – Осторожней!

      – Гы-гы…

      – Подойдите к нему ближе, – попросил фотограф, сам же отступая к выходу.

      – Вам надо, вы и подходите!

      У Себастьяна не имелось ни малейшего желания приближаться к Казику, который, напротив, новому знакомству обрадовался. Он сел и, бухнув себя в грудь кулаком, произнес:

      – Уыыау!

      – Очень приятно познакомиться, Тиана.

      Тиана сделала книксен, что привело Казика в полнейший восторг. Он подскочил на месте и радостно всплеснул руками.

      …из пещеры тем временем высунулась голова второй гориллы.

      Лолочка…

      Выглядела Лолочка на редкость раздраженной. Она пошевелила губами, нахмурилась и когтем царапнула свежую бородавку, что третьего дня выскочила на щеке.

      Бородавка Лолочке нравилась.

      Она вся себе нравилась, от макушки до бледно-зеленых пяток, украшенных мелкими трещинками. Следовало сказать, что Казик Лолочке тоже нравился, но не может же женщина, пусть даже она и горилла, вот так просто взять и признать это?

      И Лолочка, понимая, что деваться Казику некуда – в клетке она провела последние десять лет жизни и точно знала, что деваться некуда, – тянула время, кокетничая.

      Сегодня она бы приняла от него сосульку.

      Или завтра…

      …или послезавтра на самый крайний случай. А через месяц-другой, глядишь, и уступила бы настойчивым ухаживаниям, позволила бы выбрать из шерсти снежных блох… но кто ж знал, что все так повернется?

      Под Лолочкиным взглядом Себастьян чувствовал себя крайне неуютно.

      Казик же, обрадованный такой компанией – новая знакомая, несмотря на субтильность и просто-таки неприличное отсутствие шерсти, которую заменяло нечто тонкое и вряд ли теплое, очень ему понравилась, – подвинулся ближе. И дружелюбно протянул руки, предлагая согреться…

      – Ыыыр! – произнес он с придыханием.

      Вон как дрожит,