Страна не для него. Brangusis

у Вас есть к кому-то претензии, то выскажите их лично ему, причем тут староста-то?

      – Закрой рот! – рявкнул на него преподавать, ткнув указкой чуть ли не в лоб. – Еще одно слово, и ваша группа останется после уроков убирать лабораторию!

      – Эй, это нечестно! – зароптали со всех сторон. – Это гайдзин виноват, наказывайте его!

      – Молчу-молчу-молчу. Все, я заткнулся, – Курт умиротворяюще замахал руками, показывая сорока своим разъяренным азиатским одногруппникам, что он сдается, и аккуратненько сел за партой, как прилежный ученик.

      И едва преподаватель вновь обрел внутреннюю гармонию и собрался продолжить лекцию, как в столе Курта Хартлесса раздалась бешеная барабанная дробь и дикий вопль кого-то только что жестоко убитого.

      – Ой, сорян… – Курт виновато зыркнул на перепуганных одногруппников. – Звук забыл выключить.

      Вытянув телефон, он увидел сообщение с незнакомого номера. Поскольку оно было на чистом японском, да еще и содержало такие иероглифы, каких Курт отродясь не видел, он обратился за помощью к Акуме, и тот перевел ему:

      «Я хочу с тобой поговорить. Выйди, пожалуйста, после урока на пожарную лестницу. Гин Хасегава».

      – Что? – приглушенно завопил Акума. – Семпай?..

      – Это кто? – спросил Курт.

      – Ты что, совсем дурак? Это наш староста!

      – Тот здоровый, что ли?! Откуда он знает мой номер?!

      – Он же староста, балда, у него все наши документы и личные данные!

      – Ты такой счастливый, Куруто-кун! – прошептал Кицуне, захлебываясь от восторга. – Семпай тебя заметил!

      – Чтобы не заметить эту нецивилизованную обезьяну, надо быть кретином! – прошипел Акума.

      Потом все трое во все глаза уставились на сгорающего со стыда Гина Хасегаву. Тот уже двести раз пожалел, что решил отправить гайдзину сообщение.

      – Наверное, я его достал и он хочет меня избить, – запаниковал Курт, скуля и грызя костяшки пальцев. – Что мне теперь делать?

      – Извинись перед ним за то, что ты такой бесячий, и научись, наконец, культурно себя вести, – сказал Акума.

      – Да как это называется?! – заорал преподаватель, когда с первого ряда снова раздалось шуршание. – Староста!..

      – Да оставьте старосту в покое, он меня и так уже убить хочет! – заверещал Курт, в отчаянии хватаясь за голову.

      В любом случае, Курт решил встретиться со страхом лицом к лицу и на перемене пошел на пожарную лестницу, чтобы поговорить со здоровяком Гином Хасегавой. И Гин Хасегава не только не стал его бить, но и пригласил на горячие источники.

      На следующее утро все трое обсуждали, кто что решил.

      – Мартин сначала такой, типа: «Ты никуда не поедешь, ты не умеешь себя вести, бла-бла-бла», а Рейджи ему, типа, такая: «Бла-бла-бла», а Мартин, типа, такой: «Ну окей, езжай». Вопрос – что, блин, она ему сказала?

      – Вопрос – когда ты научишься говорить на человеческом японском? – закатил глаза Акума.

      – Я думаю, тебе и правда стоит побывать на горячих источниках, – сказал Кицуне радостно. Мама его тоже отпустила. – Это добрая японская традиция.