Мери Поппинс для квартета. Татьяна Ковалёва

эстетического наслаждения не только составят ей конкуренцию, но и выиграют в этой борьбе, прости, Клеопатра. – А вы можете спеть «Крылатые качели»? – улыбаюсь я им.

      Ну хотят мужчины показать класс и поразить даму. Вот пусть показывают и поражают. Зачем я буду им мешать?

      – Слушайте! – Иван смотрит на своих с детским восторгом. – Что ж мы про «Качели» забыли? И в концертную программу не поставили.

      – А ты их в детстве не напелся?

      А вот Артур эту песню не любит, вон как скривило. А ты думал? Мало того, что перечислю песни, так еще и назову ту, которую ты любишь или умеешь петь? Ага, сейчас. Зря, что ли, я ваши концертные программы отсматривала?

      Кто кровожадный?! Я! Кому коварство второе имя? Мне!

      Но ребята сдаваться не привыкли и вызовы, судя по тому, как зашевелились – любили.

      Лев оторвался от наигрывания чего-то страдальческого, похоже, собственного сочинения. У Артура заблестели глаза, он словно очнулся. Иван и Сергей, правда, как что-то расписывали на нотных листах, так и продолжили.

      – Только мне текст нужен, – не поднимая головы, быстро что-то набрасывая и одними губами напевая, проговорил Иван.

      – Не, молодец какой, – возмутился Артур. – Он текста не помнит, можно подумать, мы всю ночь учили.

      – Ты их все равно никогда не помнишь, – беззлобно поддел его Иван.

      – Да ладно, сейчас все будет. – Лев уже колдовал у ноута в другом конце репетиционного зала.

      Зашуршал принтер.

      – Готово. Текст. Ноты.

      – Ты тональность на две ступени вниз убери, – бросил Иван, взглянув на листы. – Мы взопреем там петь.

      – Не по десять лет.

      – Ой, где наши десять лет…

      – Ага. По два часа утром, по два – вечером. Спевки, репетиции, фортепьяно, ансамбль. Жизнь за станком. Хор мальчиков-зайчиков, – проворчал Артур. – Гастроли, самолеты, гостиницы.

      – Можно подумать, ты когда-то хотел по-другому, – тихо проговорил Сергей. – С того самого момента, как первый раз на сцену вышел. И почувствовал зал.

      – Ладно. Хватит философии, – скомандовал Лев и обернулся к Ивану. – Ты партии накидай пока.

      – Пять минут.

      Отложил одни листы, принялся за другие. Сергей прикрыл глаза. И на лице у него расплывалось широкое, безграничное блаженство.

      – Ванька у нас гений, – с внезапной искренней теплотой и гордостью проговорил Артур.

      – Я думала, вы все тут…

      – Как бы мы ни гордились и, порой, ни кичились своими вокальными данными и выучкой, но гений тут один.

      – Перестань, ты меня отвлекаешь, – проворчал Иван.

      Вот честно, я думала, что Лев возмутится. Но он лишь улыбнулся одними глазами, тепло и мягко. Не думала, что он так умеет. И согласно кивнул. Сел за рояль – и в зале поплыли звуки «Качелей».

      Вот так просто. С листа. На две ступени ниже. Какая прелесть.

      Лев вдруг поднял голову и внимательно посмотрел мне в глаза:

      – Слушайте, а можно мы попросим вас выйти?

      – Почему?

      – Надо выставлять слушателям что-то готовое. И мы хотим…

      – Конечно.

      Я