Мери Поппинс для квартета. Татьяна Ковалёва

маленькие-маленькие кусочки.

      Как адская гончая.

      Я сочла это комплиментом, хотя мальчишка, ляпнув, очень смутился.

      И как-то все стихло. Ну, после моей проникновенной речи. Или все-таки побоялись, что на самом деле загрызу?

      А что? Я вполне была готова.

      Вот тогда догадаться, что в головах у подростков, было сложновато. А тут? Видео полно, интервью, где этого Сережу просто затыкали, тоже имелось. Так что… Догадаться было «сложно». Странно, почему обратила на это внимание лишь я.

      – Ты почему мне не сказал? – гневался между тем Олег Викторович.

      Сергей только смотрел укоризненно.

      – На своих не стучим, – перевела я взгляд.

      – Я Леву просто пришибу!

      – Не надо, – попросила я. – Даст обратный эффект.

      Сергей наигрывал на столе на воображаемых клавишах какую-то воображаемую мелодию. Судя по тому, какая морщина прорезала его лоб, то мелодия явно была тяжелая и не получалась.

      – Я чуть петь не перестал, – наконец выдохнул он. – С ума сходил. Поэтому просто ушел.

      – Зачем? – прорычал хозяин балагана. – Нет, Сереж, у тебя реально с головой проблемы!

      Любопытно… Вот людям за сорок, а проблемы те же, что и у подростков. Сразу сказать, сразу возмутиться. Сразу выяснить отношения! Да даже в нос дать! Не, им, вокалистам, наверное, нельзя. Не жизнь, а самоотречение. Семечки нельзя, холодное – табу. Даже водки вдоволь не выпить, если плотный график, а поешь вживую.

      Но вот так молчать несколько месяцев… Особенно, если окрысились свои… Не человек. Дуб. Крепкая порода дерева. На весь головной мозг.

      – Возвращайся, Сереж, – проникновенно проговорил Карабас. – Я ударю Леву по самому дорогому, что у него есть!

      – Надеюсь, не по его эго, – хмыкнул вокалист. – Он не переживет.

      – Нет, ваши эго останутся с вами. Вы с ними поете лучше. Я вдарю по кошельку.

      Сергей покачал головой:

      – Слушай, я ведь смотрел, как ребята мотались в этом году по стране, по миру. И вдруг понял, что… слишком я стар для этого.

      – Не выдумывай! Тебе сорок два только.

      – Мне уже за сорок. А этим… По тридцать пять всего.

      И они синхронно посмотрели на меня. Я же увлеченно ела рыбку – моя страсть, тем более, настолько хорошо приготовленная. Да, и мне тридцать пять – и что с того? У некоторых вот – и в сорок ума нет. И за сорок.

      – Сережа. Ты же скучаешь, – решил с другой стороны зайти хозяин балагана.

      Тот молча разлил по рюмкам водку. Вопросительно посмотрел на меня. Я покачала головой.

      – Может, вина? – спросил господин Томбасов.

      – Спасибо, не хочу.

      Он кивнул, сразу признавая за мной право не хотеть. Плюс ему в репутацию – потому как достаточно редко кто из мужчин способен сразу услышать и правильно воспринять женское «нет».

      Олег Викторович устало посмотрел на вокалиста, вздохнул и тихо проговорил:

      – Выручай, Сережа.

      Глава шестая

      Чувствую