Избранные произведения. Том 3. Абдурахман Абсалямов

держалась Мунира. Она долго – ему казалось, что нарочно долго, – прилаживала крепление, потом выпрямилась и стала тщательно натягивать перчатки, улыбаясь кому-то из подруг и явно избегая смотреть в его сторону. Какая пытка для его самолюбия! Однако он не удержался и сбоку, украдкой, взглянул на Муниру ещё раз. Он не мог скрыть от себя, что Мунира, с опушёнными инеем длинными ресницами, в новом лыжном костюме, который так ей шёл, красивее сегодня, чем когда бы то ни было. Галим наблюдал за ней с таким чувством, точно впервые видел её.

      Подъехала Таня Владимирова и поцеловала Муниру в розовую щёку, – он успел заметить, что при этом крохотный солнечный зайчик скользнул по подбородку Муниры и пропал – и даже это простое проявление девичьей непринуждённости утяжелило его чувство внутреннего одиночества.

      Если бы не Хафиз, который затащил его сюда чуть не силой, он и вовсе не решился бы появиться сегодня на Казанке.

      Вчера сразу же после спектакля Хафиз зашёл к Галиму, но не застал его дома. Сегодня утром он снова пришёл.

      В маленькой, четырёхметровой комнатке, приспособленной под домашнюю «мастерскую», Галим чинил керосинку. Когда-то эта комната с тисочками, напильниками, ножовками и набором мелкого слесарного инструмента была предметом зависти всех мальчишек. Здесь Галим и Хафиз мастерили всё необходимое для школьной фотолаборатории и метеорологической станции.

      Увидав Хафиза, Галим отложил разобранную керосинку. Волосы у него разлохматились, насупленное лицо было бледно.

      – Что случилось? – спокойно спросил Хафиз.

      – Ничего.

      – Почему же ты вчера не пришёл?

      Галим молчал. Хафиз начал терять терпение.

      – Что хочешь говори, Галим, а это не по-комсомольски, не по-товарищески. Ты не уважаешь ни нашу с тобой дружбу, ни ребят! Знай, мне вдвойне тяжело: во-первых, я – комсорг, во-вторых, ты – мой друг.

      Галим стоял в тельняшке, с поникшей головой, потом заговорил глухо и запинаясь:

      – Я уважаю нашу дружбу и ребят уважаю… Но… я и сам не понимаю, как всё это получилось…

      – Я за тобой. Пойдём на Казанку.

      – Не пойду, – глухо сказал Галим.

      – Ну, хватит дурить, не зарывайся. Советую тебе вспомнить одну очень неглупую пословицу: «У потерянного ножа – ручка золотая».

      После долгих споров он всё-таки убедил Галима не отрываться окончательно от коллектива и пойти на лыжную вылазку.

      – А ну, кто догонит? – крикнула Мунира, по-прежнему не оборачиваясь к Урманову. Легко заскользив, она мигом отделилась от всех метров на сорок и пошла впереди, всё больше набирая скорость.

      Хафиз кивнул Галиму в её сторону:

      – Догоним?

      Галиму очень хотелось догнать Муниру, но не хотелось показывать этого. Он двинулся вслед за товарищем, как бы только уступая просьбе Хафиза. Некоторое время он шёл позади, потом, сам того не замечая, пошёл быстрее и быстрее и вскоре, обгоняя лыжников одного за другим, оставил позади и Хафиза. Расстояние между ним и Мунирой с каждой минутой