Избранные произведения. Том 2. Абдурахман Абсалямов

с мастером, Сулейман решил ещё раз попробовать увеличить скорость на своём станке, всего несколько дней как заново поставленном на цемент. Обработал один вал, другой. Станок устоял, но поверхность детали ровной не получалась. Тогда Сулейман убавил скорость. Странно, поверхность детали не получилась гладкой и на этот раз.

      – Га, что за чертовщина! – выругался Сулейман и очень долго смотрел на вал через увеличительное стекло.

      Волнистые следы резца были видны отчётливо.

      Сулейман подозвал Матвея Яковлевича – он работал на соседнем станке – и показал ему деталь.

      – В чём, по-твоему, загвоздка, га?

      – Всё та же вибрация, – ответил Матвей Яковлевич. – Или станок вибрирует, или резец. Или деталь вместе с резцом.

      Приставив ко лбу указательный палец, Сулейман задумался.

      – Или резец, или станок, или… деталь… – шёпотом повторил он.

      Станок, деталь, резец – вот три основных источника вибрации. Какой же из них основной в данном случае? До этого раза Сулейману в голову не приходило рассматривать вибрацию по частям. «А что, если изучать каждый из этих источников в отдельности?» – размышлял он.

      На его счастье, через цех проходил Иштуган. Сулейман поманил сына, дал ему лупу и, показав вал, высказал пришедшую ему только что мысль.

      Иштуган задумался. Пока что ничего определённого сказать нельзя, но сам по себе подобный метод увлекателен. Многообещающий метод.

      – Подумай-ка поосновательнее над этим, сынок, – сказал Сулейман, подметив явную заинтересованность Иштугана. – У тебя и голова помоложе, да и пограмотнее ты меня, старика. Я хоть и не сдаюсь – характер не позволяет, – но всё же, чего от тебя скрывать, сильно разболтались мои гайки. И учёности во мне нет. А ты пальцем подвигаешь туда-сюда планочки на линейке – и готов весь расчёт. Как говорят, башка у тебя лучше варит.

      – Ты, отец, не ищи слабого места, не хитри… – усмехнулся Иштуган. – Я уже взял обязательство помочь литейщикам. Пробую механизировать обработку стержней. А то они вручную маются.

      – Га! – воскликнул Сулейман. – Литейщикам помогаешь, а родному отцу – от ворот поворот. Смотрю я на тебя, парень, да ещё раз поглядываю: в разъездах по командировкам совсем, видно, забывать стал, чей ты сын.

      В этих внешне грубоватых словах прозвучало столько отцовской гордости и любви, что сердце у Иштугана дрогнуло, как бывало в детстве, когда отец, посадив мальчонку к себе на колени, гладил его по головке. Но внешне он, так же как и отец, сказал немного грубовато:

      – Ладно, дома потолкуем, на свободе, отец… Не прерывай своих наблюдений.

      – Это мы кумекаем и без тебя, – отрезал старик.

      Иштуган задержался ещё минуту у отцовского станка, забрызганного мокрой стружкой, потом спросил:

      – Отец, ты видел джизни?

      – Нет, а что?

      – Он со мной по телефону говорил. В командировку приказывает ехать.

      – Ну?! По телефону? А ты?

      – Неохота