Не своя жизнь. Татьяна Осипцова

сказал? – не выпуская папки, Дениска вцепился в Мишкин рукав.

      – Что слышал. Моя мамка сказала, что твоя мать еврейка. Вот как ее девичья фамилия?

      – Как у дяди Гриши – Сандлер.

      – Ну, чуешь? Сандлер, Рихтер… Все евреи.

      – Да я тебя!

      Дениска шмякнул Мишку по башке твердой папкой один раз, второй, третий. Тесемка оборвалась, он отбросил папку и кинулся колотить обидчика – по голове, по плечам, в живот – куда попало. Мишка был опытным бойцом, и Лешка не ввязывался, только подначивал со стороны:

      – Мишка, чего ты, как мямля, вмажь музыканту!

      Драка была прервана грозным окриком:

      – Эй вы, петухи!

      Проходивший через двор пожилой мужик остановился прямо над ними, схватил обоих драчунов за шкирки и оторвал друг от друга. Затем развернул их, поддал пенделя одному и второму:

      – Брысь отсюда, пока в детскую комнату милиции не сдал!

      Подобрав нотную папку, Дениска поплелся к своей парадной.

      Вернувшись вечером домой, Нелли Леонидовна застала сына в глубокой задумчивости. Сидя за столом, он разрисовывал карандашом последнюю страницу тетради по математике. Теперь на ней красовались тщательно выведенные, с тенью, буквы: ДЕНИС КОЛЕСНИКОВ, а вокруг звездочки, флажки, кубики. Мать сразу поняла, что сын чем-то расстроен, в таком настроении он всегда сосредоточенно рисовал.

      – Что случилось? Почему ты не был на занятиях? – спросила она, заглянув в тетрадь.

      Денис не отвечал и даже не обернулся. Тут она заметила, что один погон синей школьной курточки свесился на рукав, пуговица оборвана.

      – А это что? Ты подрался?

      Он, наконец, поднял голову.

      – Подрался, – вздохнула мать, увидев синяк под правым глазом.

      – Мам, ты еврейка?

      – Что?

      С изменившимся лицом Нелли Леонидовна опустилась на стул возле стены, с которого иногда следила, как сын делает уроки.

      – Мама, ты еврейка? – повторил мальчик.

      – Да, я еврейка, – медленно проговорила она. – А в чем дело? Ты из-за этого подрался?

      – Угу. Это ведь ругательное слово.

      – Нет, сынок, – нахмурилась Нелли Леонидовна, – это не ругательное слово, это всего лишь обозначение национальности. Ты ведь знаешь, что Советский Союз – многонациональное государство?

      – Знаю, пятнадцать республик: Латвия, Эстония, Грузия, Казахстан, – начал перечислять Денис, – но еврейской республики нет.

      – Есть Еврейская автономная область. Далеко, на Дальнем Востоке. Просто вы еще это в школе не проходили. Евреи живут не только там, а по всей территории нашей страны. У евреев есть и отдельное государство – Израиль, но оно очень небольшое. А вообще евреи живут по всему миру.

      И она принялась рассказывать сыну историю вечно гонимого народа, хотя сама знала далеко не все. Про черту оседлости в дореволюционной России, еврейские погромы, фашистские концентрационные лагеря, Бабий Яр…

      Сын слушал внимательно, с широко раскрытыми глазами.

      – Мама, но за что?

      – За