Не своя жизнь. Татьяна Осипцова

капусты с томатом и купит в русском магазине сарделек. И сделает бутерброды с килькой. А по воскресеньям будет готовить борщ – наверняка в интернете можно найти рецепт… И еще салат «оливье». Что там было: горошек, колбаса, соленые огурцы, майонез? И картошка. Роуз со своим стремлением к правильному питанию ужаснулась количеству калорий, но отныне его желудку никто не указ.

      Мечтая, как устроит свою холостяцкую жизнь, он дошел до оставленного на Нортпойнт стрит автомобиля, и тут вспомнил, что домой сегодня лучше не ехать. Там Роуз с обиженным неприступным лицом собирает свои вещи. Ну и ладно, можно взять номер в ближайшем отеле – вон впереди виднеется табличка «Holiday Inn», – а в воскресенье вечером вернуться в Пало-Альто, вероятно, к тому времени Роуз управится. Завтра он поедет через Golden Gate на Саусалито, побродит в одиночестве по острову миллионеров, где уже бывал лет пять назад со своей тогдашней подружкой Анитой. На этот раз он не станет шататься по бутикам с астрономическими ценами, а заберется вглубь, погуляет по заповеднику.

      Свернув на Мейсон стрит, Дэн двинулся в сторону круглосуточно многолюдной Джефферсон-стрит. Лавки и торговые центры здесь работали допоздна, магазинчики в стиле ретро и кафе будто соревновались в оригинальности оформления. Как обычно, перед стеклянной стеной пекарни «Будин» застыли зеваки, наблюдающие за работой пекарей-виртуозов. Тут же в витрине красуются плоды их рук: огромный пирог-крокодил с отлично подрумянившимся панцирем, булки в виде крабов, медведей и черепах. Однажды они заглянули в кафе при пекарне, и Дэн стрескал черепаху со стаканом кофе, а Роуз лишь кусочек отщипнула – вечно беспокоилась о фигуре. Сейчас он тоже зашел, и зачем-то взял медвежонка и кофе. Подумал, что Роуз обязательно прочитала бы нотацию по поводу его привычки нажираться на ночь, и посоветовала ограничиться травяным чаем. Все-таки по-своему она заботилась о нем, от этого не отмахнешься. Интересно, добралась ли до дома?

      Он достал из кармана телефон, но, подержав его в руке, положил обратно. С его стороны это всего лишь дружеское беспокойство, а Роуз может вообразить, что он раскаивается. Ни капли раскаяния Дэн не испытывал – одно лишь чувство освобождения. Мотнув головой, он пошел на звуки музыки.

      Возле трамвайной остановки «Рыбацкая пристань», на площадке между кафе «Будин» и рестораном «Тарантино» группа парней-латиносов давала импровизированный концерт. Три певца-гитариста в ярких рубашках и барабанщик наяривали что-то заводное, жаркое, латиноамериканское. Ламбада, румба, самба? Дэн в этом не разбирался. В кругу перед музыкантами танцевала молодежь. На миг показалось, что в толпе мелькнуло лазурное платье Роуз. Неужели не поехала в Пало-Альто, осталась здесь? Нет, слава богу, не она, платье другого фасона. Не облегающий трикотаж на тонких лямках, а нечто в стиле ретро – круглый вырез и рукава-фонарики. Волосы у незнакомки темнее и длиннее, чем у Роуз, к тому же слегка вьются. Фигурка тонкая, гибкая. Движения непринужденные и вдохновенные. Совсем молодая девушка.

      Музыка смолкла.