Не своя жизнь. Татьяна Осипцова

брючках и лиловой футболке, с туго затянутыми в хвост волосами, – он доедал свой бутерброд и допивал кофе. Чмокнув его в щеку, подруга устроилась на высоком стуле слева, взяла кружку и уставилась в телевизор.

      Комментаторша с лошадиной физиономией возмущенно тараторила о тысячах российских военных, вторгшихся в Крым. На экране мелькали заголовки газет и интернет-изданий, солдатики в полной экипировке, портреты Путина с жестким выражением на лице…

      – Путин сошел с ума! Это настоящая агрессия! – выдала Роуз.

      – Агрессия – это вторжение, а русские были в Крыму всегда, – Дэн старался говорить спокойно. – Российская военно-морская база осталась там со времен Советского Союза.

      – Ну и зря украинцы позволили им остаться!

      – Севастопольскую базу флота задаром отдать? Россия и так во всех республиках всего наоставляла…

      – А теперь аннексировала Крым!

      – Заметь, без единого выстрела. Народ проголосовал за присоединение к России, – напомнил он, уже заводясь. – Крым всегда был российским, а то, что оказался в составе Украины – так при советской власти это не имело никакого значения!

      – А папа говорит…

      – Меня не интересует, что говорит твой папа, – отрезал Дэн.

      Роуз поджала губы и замолчала. На экране пошли кадры о теракте в Израиле, потом о наступлении исламистов в Сирии.

      – Кошмар, – не выдержала молчания Роуз. – Кстати, о кошмарах. Дорогой, тебе не кажется, что все-таки следует обратиться к психоаналитику?

      Он не ответил.

      – Ты зря отмахиваешься от проблемы!

      – Я контролирую ситуацию.

      – Эти страшные сны… Я уверена, от них можно избавиться, если понять причину. Психоаналитик поможет тебе ее найти.

      Ему не надо было искать причину. Примерно один и тот же кошмар преследовал его в течение двух десятилетий. В последнее время стал сниться реже – раза два-три в год, но Дэн был уверен, что он не оставит его до конца дней. Разве можно забыть такое? А рассказывать все кому-то, даже Роуз, он больше не желал.

      – Ну, мы едем вечером?

      – Да, я уже заказал столик в рыбном ресторане на 39-м пирсе, – он был рад, что она сменила тему.

      – Я сегодня до четырех, – сообщила Роуз. – Заскочу в парикмахерскую, потом сюда, надеть что-нибудь нарядненькое. В Сан-Франциско в обычной одежде чувствуешь себя белой вороной. Во сколько ты меня заберешь?

      Дэн служил в компании, занимающейся программным обеспечением проектов, финансируемых из бюджета штата Калифорния. Она располагалась в Маунтин-Вью, всего в семи милях от Пало-Альто: пятнадцать минут по 82-й трассе, по 101-й еще быстрее.

      – Я буду дома в полшестого, – ответил он. – Тоже успею принять душ и переодеться. Столик заказан на семь тридцать.

      – А после проедемся по Джеферсон-стрит, я ее так люблю!

      – Только на трамвае или пешком. Там не припарковаться.

      – Ну ладно, пешком. Тебе не пора одеваться? Почти семь. Я уже ухожу.