Возвращение Орла. Владимир Алексеевич Фадеев

вскинула брови, обожгла.

      – Правда? И у меня двадцатого февраля.

      Женька смешался: то ли она шутит навстречу, то ли на самом деле такое совпадение, посмотрел девушке в глаза, пытаясь отгадать, поискать что-то февральское – соловьёв или черёмуху… нет, не шутит.

      – Фазовые ровесники, – и, электрик, пропел, продолжая дурачиться, – майскими короткими ночами… – споткнулся, взгляд девушки как будто заострился, Африка, только что собравшийся что-нибудь брякнуть о её, в сравнении с ним, молодости, вдруг сам почувствовал себя недорослем, и брякнул, чего не собирался, – а у меня тоже дочь Катя, маленькая ещё, котёнок…

      – От третьего брака, – вставил Семён.

      – Не завидуй, – и опять к Кате, – а ты знаешь, какой 20-го февраля праздник?

      Катя посмотрела вопросительно на него, на Семёна, пожала плечиками. – Да никаких… разве что Льва Толстого от церкви в этот день отлучили, так это не праздник, – немного помолчала и прибавила, – 20-го Толстого от церкви, 18-го дворян от службы, 19-го крестьян, правда через сто лет, от крепости. Не задумывалась раньше, а деньки то какие… освободительные!

      Семён украдкой транслировал Африке восклицательные знаки, мол, какова, всё знает! А тот отмахнулся.

      – Ерунда всё это! 20 февраля – Туристский Новый Год!

      – Не слышала.

      – Конечно, это же мы учредили.

      Уже несколько лет Капитан таскал команду в конце февраля в многодневные лыжные походы по местам боевой славы – партком давал зелёный свет, профком деньги, что ж с пользой не покататься… Пьянствовали каждый день, но особенно 20 февраля, в Женькин день рождения, а поскольку в году это было первое походное дело, то так и приурочили: Туристский Новый Год.

      – Ну-ну-ну… – замахал руками Семён, – фазовые, разовые, базовые, джазовые… остановитесь! Праздник – это мы приехали…

      – В Дединове праздник через неделю, только никого же не раскачаешь, – вздохнула.

      – Не переживай, отметим! – опять влез Женька, – но через неделю – это долго. Сегодня-то никаких нет?

      Теперь и Семён посмотрел на Катю, как минутой назад она на него.

      «Чего-то они темнят!» – подумал Женька.

      – 13 мая это же не 20-е февраля, – сказала Катенька многозначительно, – это день в году осевой, на него много чего нанизано.

      – Что? Что?? – начал превращаться Женька в Африку и обратно, – нам же сегодня столько пить, хорошо бы знать, за что.

      – За приезд и пейте.

      – Это мы само собой, ты мне дату какую-нибудь назови!

      – Тебе? – смерила его взглядом, как перечислила: взрослый, здоровый, весёлый, развратный, не очень, может быть, умный, зато добрый… ф-фу, вздохнула… к Женьке-Африке вернулось внутренне ощущение недоросля. «Что она, пигалица, о себе думает?». – Тебе… – «Как будто галстук к моей рубахе подбирает…» – Клятвы сегодня на староверов наложили.

      – Что наложили? – потёр шею.

      – Раскол сегодня узаконили, – пояснил Семён.

      – Сегодня?

      – Сегодня, только триста с лишним лет назад, – прикинул, – триста двадцать два.

      – Ну?