Утопленница и игрок. Марина Кельберер

взаимно. Тянуло уже перетереть – по факту.

      Глаза у корешка совсем спокойные, прозрачные – пустые. Как и положено.

      Игра.

      … Гришутке – идет карта, прям «в масть канает», а Леше – ни черта не катит.

      У Грини кураж попер. Акулу, мастака на вечерок, из себя играет.

      Да малость переигрывает.

      Нарывается.

      … Отыграться, видать, решил – за все. Проще говоря, лапу наложить – на все. Его, Лехино. Самый момент.

      Завелся Гриня – дружок закадычный и соратник.

      Лютует. По живому рвет.

      Игра. Азарт.

      Объявили. Поставили. Сняли. Сдали. Раскинули.

      Мимо.

      Еще разок накатили. Выкинули.

      Опять в пролете – мимо кассы.

      Ё…

      Жорик-жмурик и Славка – и то, через раз, на сильной карте.

      А Леша – «в замазке». Завис.

      Партия.

      Жмурик со Славкой пас – соскочили, больше не хотят. Но не встают, сидят себе за столом, бухают тихонько, на них с Гришуткой откровенно так ухмыляются.

      За окном – ночка темная, они – бухие все. В доме, в Гринином коттеджике, кроме них четверых – никого.

      Обстановочка та еще, накаленная.

      Запредел. Жесть.

      Из-за Грини – того реально ведет.

      Леша тормознул, как и Жмурик со Славкой – все, пас. Стоп-игра. Он по нолям – много спустил этой ночью. Перебор. Лишка, если честно – свой максимум. Край. Но – не впервой же. Отыграемся… днями.

      … Леше, по любому – игра в кайф, он играл много в последнее время и часто по-крупному. В казино подпольных зажигал, в катран, случалось, наведывался – иногда. Подсел маленько, чего греха таить!.. Не секрет – игра бодрит и освежает, как ничто другое… Адреналин. Бабки у Леши водились немалые, свой бизнес – зашибал порядком. И порядком спускал, просаживался иной раз – вот как сейчас. Мог себе позволить. Но край знал. А потом и отыгрывал, «банчок срывал». По-разному бывало, на то она и – игра. Иначе кайф не словишь.

      Но здесь – не катран. А вроде как – дом друга. И компаньона.

      Пробежавшись слегка по кабакам и миновав иные, малость поднадоевшие, заведения, они сегодня, тесным междусобойчиком, «дружным четвертаком», осели у Гришани – тот сам зазвал вечерок у него продолжить задушевно, тихо и по-домашнему, Гриня один живет.

      Леша Галке позвонил – предупредил, что он у Грини дома на мальчишнике «задержится», чтоб не ждала. Та его сдержанно послала и отключилась – как у них, в последнее время, было принято.

      … Ничего, перетопчется – ей полезно. Леше еще памятник надо поставить – за выдержку. И долготерпение – другой убил бы уже давно. Или бросил – без выходного пособия. Но по любому – вмазал.

      «Поздно, Лора – вы полюбили вора».

      Дерьмо. Редкого ублюдка, девочка. Давай, давай, детка: хиляй к нему – но с концами.

      … Че вцепилась-то тогда, а? На двух стульях не усидишь. Не ровен час, порвешься – не боишься, детка?

      … Саньку сильно жалко…

      … Ладно. Забили пока. Там видно будет.

      Вот тут-то, после звонка Галке – все разом и понеслось, как с горы