Судьба человека (сборник). Михаил Шолохов

Уперся Мишка в него глазами, в один миг всего ощупал; крепко, навовсе, навсегда вобрал в память изогнутые брови, улыбку, притаившуюся во взгляде и в углах губ, каждую черточку лица запомнил.

      Чужак взял из рук у Мишки карточку, защелкнул на замок портфель и пошел спать. Уже разделся, лег и закрылся шинелью, начал засыпать, когда услышал скрип двери. Приподнял голову:

      – Кто это?

      По полу шлепают чьи-то босые ноги.

      – Кто там? – спросил он снова и около кровати неожиданно увидел Мишку. – Тебе чего, малыш?

      Мишка минуту постоял молча, потом, набравшись смелости, шепотом сказал:

      – Ты, дяденька, вот чего… ты… отдай мне Ленина!

      Чужак молчит, голову свесил с кровати и смотрит на него.

      Страх охватил Мишку: ну, как заскупится и не даст? Стараясь одолеть дрожь в голосе, торопясь и захлебываясь, зашептал:

      – Ты мне отдай его навовсе, а я тебе… я тебе подарю жестяную коробку хорошую, и ишо отдам все как есть бабки, и… – Мишка с отчаянием махнул рукой и сказал: – И сапоги, какие мне батянька принес, отдам!

      – А зачем тебе Ленин? – улыбаясь, спросил чужак.

      «Не даст!..» – мелькнула у Мишки мысль. Нагнул голову, чтобы не видно было слез, сказал глухо:

      – Значит, надо!

      Чужак засмеялся, достал из-под подушки портфель и подал Мишке карточку. Мишка ее под рубаху, к груди прижал, к сердцу крепко-накрепко, и – рысью из горницы. Дед проснулся, спрашивает:

      – Ты чего бродишь, полуношник? Говорил тебе, не пей на ночь молока, а теперь вот приспичило!.. Помочись в помойное ведро, мне тебя на двор водить вовсе без надобности!

      Мишка молчком лег, карточку обеими руками тискает, повернуться страшно: как бы не измять. Так и уснул.

      Проснулся ни свет ни заря. Маманька только корову выдоила и прогнала в табун. Увидала Мишку, руками всплеснула:

      – Что тебя лихоманец мучает! Это зачем в такую рань поднялся?

      Мишка карточку под рубахой жмет, мимо матери на гумно, под амбар юркнул.

      Вокруг амбара растут лопухи и зеленой непролазной стеной щетинится крапива. Заполз Мишка под амбар, песок разгреб ладонью, сорвал пожелтевший от старости лист лопуха, завернул в него карточку и камешком привалил, чтобы ветер не унес.

      С утра до вечера шел дождь. Небо закрылось сизым пологом, во дворе пенились лужи, по улице бежали наперегонки ручьи.

      Пришлось Мишке сидеть дома. Уже смеркалось, когда дед и отец собрались и пошли в исполком на собрание. Мишка натянул дедов картуз и пошел следом. Исполком помещается в церковной сторожке. По кривым, грязным ступенькам влез, кряхтя, Мишка на крыльцо и прошел в комнату. Под потолком ползает табачный дым, народу полным-полно. У окна за столом сидит чужак, что-то рассказывает собравшимся казакам.

      Мишка потихоньку пробрался на самый зад и сел на скамью.

      – Кто за то, товарищи, чтобы Фома Коршунов был председателем? Прошу поднять руки!

      Сидевший впереди Мишки Прохор Лысенков, зять лавочника, крикнул:

      – Гражданы!.. Прошу снять его кандидатуру. Он нечестного поведения.