Мое простое счастье. Лаура Дейв

по крайней мере. Постоянный шеф-повар, Лиза, ушла в декрет, и я ее замещаю. Раньше работал в ресторане той же компании в Беркширских холмах, милях в двадцати от Стокбриджа. Называется «Мейбеллинс».

      – Я знаю Стокбридж – была там в прошлом году. Вернее, рядом – в Грейт-Баррингтоне. Ездила туда по работе. Если бы знала, то заглянула бы к вам в ресторан и написала про него. Я репортер, веду колонку о путешествиях «Сто открытий». Хотя статья была посвящена Грейт-Баррингтону и мне вряд ли разрешили бы о вас написать – в тот раз по крайней мере…

      Поток моего красноречия наконец-то иссяк. Гриффин, склонив голову набок, удивленно смотрел на меня.

      – Извините, – сказала я. – Я несколько дней почти не сплю, поэтому и говорю слишком много.

      Он приблизил руку к моему лицу, почти касаясь пальцами щеки:

      – Но у вас вот тут след от подушки.

      Я ощутила холодок в том месте, до которого он чуть было не дотронулся, и инстинктивно заслонила лицо рукой.

      – Это долгая история.

      – Даже не сомневаюсь, – рассмеялся Гриффин.

      – Значит, в «Мейбеллинс» вы больше не работаете?

      – Нет. Вообще-то следующей зимой я собираюсь вернуться в Массачусетс и открыть собственный ресторан в Уильямсберге…

      Я растерянно посмотрела на него, пытаясь понять, не ослышалась ли.

      – Как вы сказали: в Уильямстауне?

      Мне вспомнился этот очаровательный городок в Беркширских холмах, где летом проводят чудесный театральный фестиваль. В Уильямстауне находится Институт искусств Стерлинга и Франсины Кларк. А еще там я писала один из первых репортажей для «Ста открытий».

      – Нет, в Уильямсберге. Но всем слышится «Уильямстаун» – тут вы не одиноки. Это примерно в часе езды оттуда, в Долине пионеров. Я вырос в Уильямсберге, поэтому и открываю там ресторан.

      – Здорово.

      Я улыбнулась, и он улыбнулся в ответ:

      – Рад, что вы так думаете. Может, приедете как-нибудь и напишете о моем новом ресторане – в обмен на этот бурбон?

      – Договорились.

      Гриффин перегнулся через стойку, взял бутылку и налил нам обоим еще немного. Я с удивлением отметила, что бутылка заметно опустела.

      – Ну что, может, расскажете? – спросил Гриффин.

      Я растерянно взглянула на него.

      – Долгую историю про след от подушки, – пояснил он.

      – Ах, об этом… – Я пожала плечами, не зная, как лучше выразиться. – Последнее время я сама на себя не похожа.

      Гриффин сделал долгий глоток, обдумывая мои слова. Только тут я заметила у него на запястье татуировку – якорь, вернее, половину якоря – рисунок резко обрывался, и одного рога не хватало.

      И тут я сделала нечто странное – первый поступок, который доказывал, что я и правда сама на себя не похожа. Я дотронулась до нее – дотронулась до татуировки и провела пальцами по ее контуру. Ну разве это нормально? Но в тот момент это почему-то казалось нормальным. Гриффин никак не отреагировал – просто опустил взгляд и наблюдал, как мой палец скользит по тому месту, где рисунок резко обрывается, по незаконченной части, части со знаком минус.

      – С