Все дороги ведут на Голгофу. Джером Клапка Джером

за добродетель. И более умеренной в выражениях неодобрения, приберегая их для исправления ошибок.

      В Джиртоне ей приходилось завоёвывать расположение больше силой воли и ума. Конкуренция там была сильнее. Джоан её приветствовала, поскольку это придавало жизни пикантность. Однако даже там её красота не оставалась незамеченной. Умные, блистательные молодые женщины, привыкшие сметать прочь любые возражения яркой риторикой, с раздражением оказывались сидящими перед ней молча, не столько её слушая, сколько на неё смотря. На какое-то время это их озадачивало. Ведь то, что у девочки классические черты, а цвет лица и волос привлекательный, разумеется, не имеет ничего общего с ценностью её политических взглядов. Пока одна из них случайно ни обнаружила, что вообще-то имеет.

      – Итак, что по этому поводу думает наша красавица? – поинтересовалась она со смехом.

      Она появилась под конец обсуждения, как раз когда Джоан собиралась выйти из комнаты. И тут она протяжно и тихо присвистнула, почувствовав, что наткнулась на объяснение. Красота, та таинственная сила, которая со дня сотворения правит миром, что думает она? Тупая, как правило, пассивная, оказывающая влияние неосознанно. А что если она окажется умной и активной! Один философ мечтал о том огромном влиянии, которое может обрести дюжина добросовестных людей, действующих в унисон. Представьте себе дюжину самых красивых женщин в мире, которые сумели бы создать лигу! Поздно вечером Джоан обнаружила, что они всё ещё обсуждают эту идею.

      Мать умерла внезапно, когда шёл последний семестр, и Джоан поспешила домой, чтобы успеть на похороны. Когда приехала, отца не было. Джоан переоделась после пыльной дороги, зашла в комнату, где лежала мать и закрыла дверь. Наверное, она была красивой женщиной. Сейчас, когда раздражение и безпокойства покинули её, красота вернулась. Выразительные глаза были закрыты. Джоан поцеловала мраморные веки и, придвинув стул к изголовью, села. Её огорчало то, что она никогда не любила мать – так, как принято любить матерей, безпрекословно, безрассудно, подчиняясь природному инстинкту. На мгновение ей в голову пришла странная мысль, и она торопливо, почти виновато, отошла, отодвинула уголок шторы и внимательно исследовала собственные черты в зеркале, сравнивая их с лицом покойницы, оказавшейся таким образом молчаливой свидетельницей по делу за или против живущих. Джоан облегчённо вздохнула и отпустила штору. Доказательства были очевидны. Смерть разгладила линии, вернув юность.

      Их схожесть была почти сверхъестественной. Будто перед ней лежала её утонувшая сестра. Хотя они друг друга никогда не знали. Значит, их что, тоже разделял темперамент? Почему он заключает каждого из нас в подвижную клетку так, что нам никогда не удаётся протянуть друг другу руки, разве что в те редкие промежутки, когда любовь или смерть отпирает замок? Невозможно, чтобы два столь похожих внешне существа не были