Все дороги ведут на Голгофу. Джером Клапка Джером

ярким и разумным. Если я тогда же и умру, превосходно. Я выберу подходящего новорожденного и двинусь дальше. Но предположим, что я протяну до восьмидесяти и умру ребячливым стариком с мозгами, ушедшими на посевные. Что мне делать тогда? Придётся начинать всё с начала: вероятно, с худшего, чем я был до того. Это нам едва ли поможет.

      Джоан ему объяснила: старость можно сравнить с болезнью. Гений лежит на постели и бормочет детскую чепуху. Но с возвращением к жизни он восстанавливает свои силы, увеличивает их. Разум, душа не увядают. Старость разрушает линии связи.

      – Но вы же наверняка в это не верите! – воскликнул он.

      – А почему нет? – рассмеялась Джоан. – Всё возможно. Наличие руки превратило обезьян в людей. Мы подбирали, знаете ли, всякие штуки, разглядывали их и удивлялись, удивлялись, удивлялись, пока ни зародилась мысль, и мир ни стал видимым. К следующему великому открытию нас приведёт любопытство. Мы должны всё подбирать и думать, думать, думать, пока однажды ни появится знание, и мы ни увидим вселенную.

      Джоан всегда избегала возбуждения, когда рассуждала об этом.

      – Обожаю тебя возбуждать, – призналась ей как-то раз во времена студенчества Флосси. – Ты выглядишь такой возмутительно юной и так довольна собой, когда формулируешь закон!

      Она не знала, что поддалась. Он сидел, откинувшись в кресле, и смотрел на неё. Тот усталый взгляд, который она заметила в его глазах, когда их знакомили в гостиной, исчез.

      За кофе миссис Дентон поманила его к себе, а мисс Грейсон пересела и заняла его освободившееся место. До этого она сидела напротив них.

      – Я так много о вас слышала, – сказала она. – Не могу отделаться от мысли, что вы бы как нельзя лучше подошли изданию моего брата. У него все ваши идеи. Есть у вас что-нибудь, что вы могли бы ему прислать?

      Джоан задумалась.

      – Ничего ошеломительного, – ответила она. – Я замыслила серию статей о старых церквях Лондона… касательно людей, которые были с ними связаны, и тех взглядов, которые они отстаивали. Только что закончила первую.

      – Это наверняка то, что нужно, – сказала мисс Грейсон. Она была худой, увядшей женщиной с мягким, печальным голосом. – Она позволит ему судить о вашем стиле. Он к этому придирчив. Хотя уверена, ему понравится, – поспешно добавила она. – Адресуйте её мне, ладно? Я помогаю ему по мере сил.

      В тот вечер Джоан добавила несколько финальных штрихов и доверила статью почте. Дня через два она получила записку с просьбой зайти в контору.

      – Моя сестра полна энтузиазма по поводу вашей статьи насчёт церкви в Челси и настаивает, чтобы я взял всю серию, – проинформировал её Грейсон. – Она говорит, что у вас стиль Стивенсона.

      Джоан вспыхнула от удовольствия.

      – А вы, – поинтересовалась она, – вы тоже сочли, что это стиль Стивенсона?

      – Нет, – ответил он, – мне показалось, что там скорее ваш стиль.

      – Это