Демон в белом. Кристофер Руоккио

не менее мы устроили из порки настоящий спектакль. На плацу собрался весь персонал Форта Дин, и мне даже удалось убедить Османа провести трансляцию для гражданских. Говорят, что свет – лучший очиститель. А заодно и антисептик. Если бы нам сопутствовала удача, порка ирчтани стала бы крупнейшим событием на Гододине. Удакс со товарищи были бы в безопасности – по крайней мере, пока я был там. Я надеялся, что этого тоже будет достаточно.

      Когда арестантов увели, толпа разошлась, а я остался на плацу. Подошло время ужина, но аппетита не было. Я подошел к столбам в сопровождении телохранителей, державшихся на почтительном расстоянии. Потрогал глубокие борозды, оставленные когтями ирчтани, избегая пятен зеленоватой подсыхающей крови.

      Как это часто бывало, я представил в сторонке моего старого учителя Тора Гибсона, допрашивающего меня, как в детстве.

      «Чья рука направила несостоявшегося убийцу?» – произнес его воображаемый голос.

      – Могла быть чья угодно, – пробормотал я, пряча кулаки в карманы, чтобы ненароком не вляпаться в кровь.

      Я остался один посреди плаца. В поле зрения были лишь четверо моих телохранителей в нескольких десятках шагов от меня и занятые своими делами служащие форта. На крепостной стене горный ветер трепал флаг с имперским солнцем.

      «Не чья угодно». мысленно я представил, как старый Гибсон качает головой.

      – Это не Капелла.

      «Уверен?»

      Ветер взялся за мой плащ и волосы.

      – Действовать так открыто – не в духе Капеллы, – ответил я, поднимая глаза, чтобы поймать последний луч солнца, которое мне предстояло погасить. – Подослать катара, подкупить ирчтани? Слишком очевидно.

      «Разумеется, это не Капелла. Мальчик мой, ты как никто умеешь наживать себе врагов». (Я отчетливо услышал сарказм в голосе старика и улыбнулся, даже несмотря на мрачную, гнетущую атмосферу, создаваемую столбами.) «Знаешь легенду об Икаре?»

      – Кто же ее не знает?

      «Много кто, – ответил мой внутренний Гибсон. – Ты взлетел слишком высоко и слишком быстро, и слишком много солдат превозносят тебя». (Я вспомнил Каракса и то, как пластался передо мной Осман.) «Империи не нужны герои, а ты все равно хочешь им стать. Они почувствовали, что теряют контроль над повествованием, и испугались».

      Трава вокруг столбов была истоптана, бледно-зеленые стебли смяты. Здесь ходили и люди, и ирчтани.

      – Император.

      «Возможно, но маловероятно. Он не послал бы с тобой Александра, если бы хотел уничтожить». Я представил, как Гибсон стучит тростью по земле, расставляя акценты, представил легкое подобие улыбки на его морщинистом лице. «Да, он хочет тебя изолировать. Остановить твой полет. – тут Гибсон улыбнулся по-настоящему. – Но у него не выйдет».

      – Почему? – спросил я, наблюдая, как тени убегают от меня в сумерках. Но я и сам знал. – Потому что солдаты не перестанут сочинять обо мне легенды. Чем дольше меня не будет, тем длиннее и живописнее эти легенды станут.

      Я кивнул в сторону теней, задумавшись