Апология. Лея Анатольевна Старцева

об этом, но не поднимал для себя подобные мысли на важную планку.

      К удивлению, Казимир Иванович, дочитав, улыбнулся. И это пробирало до мурашек. Доводило до самой жути! Яше стало тяжело дышать, а рукам осталось только придерживать друг друга, дабы не выдать волнения. Зрачки сузились в разы и желалось только плакать. Что же будет дальше? Лист возвращать обратно мужчина не стал, но и бранить тоже.

      – Молодцевато, – похвалил он чванным тоном. – Сам писал? Никак не мог бы уверовать, что твоих рук дело. Больно не похож на поэта, а рифма и правда хороша. Тебе бы в литературу, а не в депо. Хочешь занять такое место?

      Яша замешкался и значительно удивился, ведь подобного услышать совсем не ожидал. Как же так? Быть может, все богатства Казимира Ивановича – не деньги с чужого труда, а кровные, честно заработанные? Адли верилось в это, но других причин подобного поведения парень не видел. Значит, их договор о пресечении юных революционеров – всего лишь белая горячка? Сон? Яша снова задумался о вреде алкоголя. После проведенного диалога с Зафаром, мнение о хозяине дома даже поднялось, он беспрекословно его зауважал, но принимать чужие работы на свой счет не хотелось. Слишком большая учесть, да и вовсе это не справедливо. Какой бы простой ему не казалась подобная работа, к ней притрагиваться за труды нового знакомца не желал. После тяжкого дня Яков тоже хотел слышать похвалу в свою сторону, но решил поступить по совести. Более того, он, наоборот, считал, что стихотворение, в таком случае, должно получить должной огласки.

      – Как же! Во мне нет ни единой писательской жилки, – добросердечно пробурчал, согревая руки о теплую чашку чая. – Зафар – вот кто автор. Ему же и все почести, ему же и все блага, – Казимир Иванович задумчиво, но сдерживая улыбку, поместил лист уже в свой глубокий карман. Яша принял это за хороший знак.

      – Выходит, ваш сотоварищ по работе такое сотворил? – протягивая одежку, от которой пахло ничем иным как «старостью», вопрошал мужчина

      – Именно так. Вы тоже считаете, что он заслуживает похвалы?

      – Разумеется. Еще какой! Как правильно о царях высказывается. Конечно-конечно, – задумчиво потер лысину. – Давненько приметил в нем эту, так сказать, изюминку. Все никак подступиться не мог, ходил вокруг да около… А тут тебе на! Попрошу своих приятелей начать его печатать. Глядишь, вторым Пушкиным станет, – произнес Казимир Иванович с некой иронией.

      Таким образом, вечер преображался в ночь. Разговор длился совсем не долго, но оставил на Яше больший отпечаток, нежели даже антипатриотичные поучения Зафара. Все перемешалось в голове словно каша, что-то забывалось, а что-то вовсе теряло вес. Он засыпал, задавая себе множество вопросов, старался проанализировать день, разглядывал луну из-за огромных штор, и все не верил, как его за сутки могло столькое настигнуть. И не мудрено, город в несколько раз больше привычной деревни. Тело приятно согревал шлафрок. Ему снились дамы в платьях с кринолином, мужчины в рединготах