Конкурс. Руслан Ушаков

на их будущего идола.

      Я стою один в бесконечной бушующей толпе. Мои зрачки сорвались с цепи, как две безумные макаки в клетке глазниц раздразнённые посетителями зоопарка.

      Конкурс проводится раз в десять лет. Раз в поколение. Второго шанса у вас не будет.

      Конкурс длится год и один из вас станет легендой. Всего четыре тура до финала. Четыре тура, в которых вы будете убивать соперников. Вы не ослышались. Когда я говорю «убивать», я имею ввиду убивать в буквальном смысле этого слова. Руками и ногами. И, если вам повезет, и вы останетесь живы, то будьте готовы исполнить песни собственного сочинения.

      Тогда уж мы посмотрим, чего вы стоите на самом деле.

      Перед всем миром.

      Чего вы стоите один на один с облаком птиц.

      Перед всем оценивающим ненавидящим любящим воюющим предающим безразличным и слепым миром.

      Он здесь, у меня за спиной. За этой массивной кулисой, от которой пахнет пылью. За моей спиной целый мир. Но я чувствую, как моя кожа покрывается волдырями.

      Крапивница.

      От дикого волнения. Пузырики с лимфой, от которой стремится избавиться мой организм прямо перед решающим прыжком. Это когда потоотводная система просто не выдерживает. Это когда страх парализует связки. Ваши мышцы выдавливают влагу под кожу, и ту разрывает сотней маленький капелек.

      Чешется? Это мягко сказано.

      Зудит? Это наивное слово.

      Я готов разорвать свое тело на куски только бы избавиться от этого жжения? Да, что-то вроде того.

      Знаете, почему кулисы делают из бархата и плюша? Потому, что эти ткани не пропускают звук. Зрителю не обязательно слышать, как стучат от страха зубы артистов. Как скребутся их ногти о раскрасневшуюся кожу. Как глухо трепещут их предынфарктные сердца.

      Мне жарко от софитов. По спине струится пот, и я слышу шум в ушах. Но это не зал и не гримерки.

      Фокус в том, что за полтора часа до начала концерта вас начинает глушить собственное сердце.

      Удар за ударом. Словно кровь непосредственно в ваших ушах.

      Я слышу последнее объявление. "30 минут до понятия занавеса. Обратный отсчет. Всем занять места в гримерках».

      «Третий звонок» и мы боимся признаться, что теперь всё зависит только от нас. Пожалуй это самое страшное во взрослении: медленное осознание, что теперь все зависит только от тебя. Потому что, если это так, то мне пиздец. Уж я то себя знаю.

      Когда волдырей на коже становится слишком много, она сливаются в один.

      Если честно, я хотел посмотреть, какие номера приготовили остальные. Они молятся. Им нужен Бог. Кто-то, кто вместо них будет за всё это в ответе.

      Представьте себе грозовую тучу из птиц. Необъятная, она неотвратимо накатывает на вас.

      Когда вы последний раз играли в лотерею, ценой в которой – ваша жизнь?

      Каждый из нас нырнул в эту толпу для того, чтобы в конце концов остаться в одиночестве.

      Готовьтесь к самому худшему – готовьтесь к победе.

      Тут становится тихо. Толпы рассасываются. И пыль топота медленно оседает на плохо отесанные подмостки.

      Обратный