Дела семейные. Рохинтон Мистри

к косяку. Плечи опущены, все безнадежно.

      – Мало того, – Куми чуть не плакала, – он лежал в этом кошмаре и улыбался. Улыбался! Ему смешно!

      – Нет же, Куми, ты меня неправильно поняла, – взмолился Нариман и заспешил с объяснением нечаянного каламбура и своей улыбки.

      Куми была непреклонна:

      – Умоляю, хватит. Что я вижу, то вижу.

      Джал пришел в такое же отчаяние, как сестра. Загаженная постель была последней соломинкой. «Мое Ватерлоо», – подумал он, но собственный каламбур не позабавил его; он был настолько подавлен, что даже не произнес его вслух. Попытки шутить остались в прошлом.

      Чтобы привести постель в порядок, Наримана нужно было временно пересадить на стульчак, но он жаловался на сильную боль.

      – Бог с ним, с запахом, и не так уж мокро. Прошу вас, оставьте меня на кровати.

      – Невозможно, папа, – убеждал его Джал. – Только хуже будет. Матрас промокнет насквозь. И одному Богу известно, что с твоей кожей будет. Готова, Куми? Ну, раз, два, три…

      Нариман тихонько застонал, как незакрытая дверь на ветру.

      Они унесли перепачканные простыни и обозрели результат. Куми сказала, что такого бы не было, если бы она вспомнила про клеенку.

      – У нас осталась клеенка. Мне надо было подстелить ее, как мама стелила ее в кроватку, когда Роксана была маленькая.

      – Матрас надо поменять, – сказал Джал. – Возьмем для него матрас из маминой комнаты.

      Матрас разложили на балконных перилах, помыли его, как сумели, и оставили на солнце. Джал продолжал бурчать – это же совершенно ясно, если бы не стульчак, так хоть этой мороки бы не было.

      – При чем тут стульчак?

      – Папе так больно садиться на него, что он предпочел выпустить газы в постели.

      – Да не верю я ему. С газами могло немножко выйти. А тут смотри, что делается…

      И Куми разрыдалась: ей этого не вынести, она ума не приложит, что ей делать, как обеспечить папе уход, а теперь, без Пхулы, на ее плечи полностью свалились и все домашние хлопоты. Папа прикован к постели, а с ним и до этого было очень трудно, чего ей только ни приходилось терпеть: унитаз вечно забрызган, в раковине грязь, эти его вставные зубы каждое утро и каждый вечер скалятся на нее.

      – И никто ни разу не пришел мне на помощь, ни ты, ни Роксана, ни Йезад… А теперь… я просто не знаю… такая безысходность…

      Рыдания сестры напугали Джала. Опорой семьи всегда была она, это он мог рассыпаться на куски под ударом. Нужно немедленно восстановить порядок вещей.

      – У тебя просто сил нет, Куми, – стал он успокаивать сестру. – Давай присядем вместе.

      Он за руку подвел ее к дивану.

      – Возникла новая ситуация, новая и для нас, и для папы. Но мы приспособимся к ней, и станет полегче.

      Куми благодарно вслушивалась в слова утешения, они восстанавливали ее силы. Она согласилась завтра же отправить стульчак обратно в магазин.

      – Взамен возьму у них судно.

      Он посоветовал заехать по дороге к Ченоям и рассказать Роксане, что с отцом. Ее и Йезада необходимо поставить в известность, возможно,