Пути новейшей русской прозы. Учебное пособие. А. В. Татаринов

хохот («Эдем» И. Бояшова). Серьезной, очень серьезной антиутопии («Волки и медведи» Фигля-Мигля). Во всех перечисленных романах есть стремление решить одну из главных проблем новейшей литературы: создать текст, который покажет жизнь и судьбу в идейно-эстетическом равновесии. Я готов сказать добрые слова о романах М. Кучерской и А. Дмитриева, но даже в них слишком ощутимая легкость внутренней формы, желание стать офисным чтением. У С. Минаева («Москва, я не люблю тебя») это желание доходит до неприличия.

      Раздел «Закономерность биографии» – о литературе non fiction. И все же в книге о новейшей прозе он закономерен. В серии «Жизнь замечательных людей» А. Варламов пишет о Пришвине и Платонове, Быков – о Пастернаке, Прилепин – о Леонове, Шаргунов – о Фадееве. Я остановился на двух книгах: В. Бондаренко – о Лермонтове, П. Басинский – о Толстом и о. Иоанне Кронштадтском. Это житейские и одновременно бытийные романы, которые заранее знают о величии своего героя, активно вводят в современный контекст, показывая идею давно ушедшего гения как безусловно актуальную проблему. В подобных книгах гармония жизни и судьбы, утраченная в новейшей прозе, достигает серьезного уровня. В этом же разделе я единственный раз позволил себе размышления, не опирающиеся на только что изданные тексты – главу о Вадиме Кожинове и Юрии Кузнецове. Дело в том, что В. Кожинов и Ю. Кузнецов – примеры превращения лирики, критики, литературоведения, а также своей биографии в столь интересующий меня по-настоящему эпический роман, которого так не хватает в сегодняшней словесности.

      Кратко о последних трех частях исследования. Календарные годы – 2011 и 2012 – решил показать как два состоявшихся литературных процесса со своей логикой и определившейся философией. Западные романы – новые тексты Дж. Барнса, И. Макьюэна, М. Эмиса, М. Каннингема, Дж. Франзена, М. Уэльбека – прочитаны в их существенных отличиях от нашей прозы. Гаснет интерес к религии, историософии, политике. На первый план выходит обыкновенный человек, подводящий итоги завершающейся жизни и пытающийся увидеть в ней признаки судьбы, которые не противоречат общему движению всемирной печали. Название последней главы – «Современный роман: встречи с небытием» – лейтмотив всей книги. Большинство художественных текстов, рассмотренных в ней, – романы, изданные в 2012–2013 годах.

      Зачем мы пишем о современной литературе?

      Как же ты не видишь, что писатели наших дней духовно обнищали, перестали быть созерцателями красоты и учителями жизни, способными дать нравственную идею? Неужели не убеждает тебя, что оставшиеся в живых мастера русской словесности – Распутин, Лихоносов – замолчали, перестали создавать художественную прозу, показывая, что все по-настоящему серьезное осталось в прошлом? Не боишься растратить себя на пустых позёров, знающих только грязный секс, мат и дешевые игры? Мало тебе классики – великого музея риторики? Зачем ты пишешь о современной литературе?

      Этот каскад вопросов, меняющих форму,