Самоубийства. Суициды ради денег, криминал. Анна Олеговна Князева

исчезнут, но нет. Ещё хочу сказать, я слишком стеснительная, что, когда иду в школу, возникает чувство как будто вырвет и трясутся руки. Я боюсь увидеть кого-нибудь, поэтому прихожу, когда начинается урок. У меня не плохое детство, но и не хорошее. Есть старшая сестра, которую я очень люблю, и она меня. И не думаю, как ей будет плохо после моей смерти. О маме я тоже хорошего мнения. Хочу сказать о маме, я люблю её, но в тоже время ненавижу, когда она подходит ко мне обниматься, мне противно. Конечно, много чего, что могло повлиять так на меня. Мне страшно от своих мыслей.

      – Что мне делать!?!? – спросила я маму.

      – Делай выводы, – сказала мне мать.

      – Как мне начать, что-нибудь чувствовать? – спросила я у неё дальше, – к миру и к обществу…

      – Способ есть, но он к тебе не гуманен, – ответила она мне и куда-то ушла.

      Сидела без работы и размышляла о деде. Сестра зашла ко мне в комнату:

      – Таня, такие мысли могут встретиться в любом возрасте, – пояснила она, – то, что ты ощущаешь это нормально. Мне кажется, тебе стоит мне выговориться, как близкому человеку, который тебя не осудит, поймет, просто выслушает.

      – Не хочу, – сказа я ей, – мама итак тебе всё сказала уже.

      – У тебя прекрасный возраст, когда изучаешь и открываешь для себя много всего нового, в том числе и отрицательные моменты жизни, эмоции. Это часть взросления. Старайся сейчас находить положительные моменты вокруг себя.

      – Ага, щас, – возмутилась я этим издевательством, – «Сегодня солнышко светит», или пытаться хвалить себя, словно мастурбаторша, или «Да, сегодня я убралась в комнате», «вымыла посуду» и т. д.

      – Ты не ничтожество, забудь про это слово – ты человек, – сказала сестра и ушла из моей комнаты.

      На следующий день мама взяла административный отпуск и сделала нам чай с лимоном, чтобы поболтать о моей боли. Мы сидели на кухне за столом, и она читала мне опять нотации:

      – Таня, говори мне чаще, что ты меня любишь, – сказала она мне, – мама очень сильно любит тебя.

      – Ты даже себе не представляешь, как сильно любит тебя мама, – сказала я ей искренне, – Она будет растрогана позже, когда тебе будет за 30, тем как сильно любишь ее ты.

      – Ты даже не представляешь, как сильно будешь ты любить маму, – дерзила мне сестра, – в твоей жизни все получится.

      На улицах и в кратерах, квартирах стоял их бесконечный бой за любой сигнал определённой силы их половыми органами до расчленений. Являя друг другу преимущества, они сначала подводили изнасилования, заманивая остальных дружбой, а потом каждого разрывали на мясо и половыми органами в их останки целились, чтобы секс был приятным. Они испытывали радость экстаза и вину за это убийство каждый раз и старались обращать в таких же как они ещё людей. Власть святых в понимании многих была оконченной, а раса умирала такой медленной смертью в слезах своего унижения. Народный подвиг для геноцида был близок к завершению их смертями мясом и всё. Разные ситуации мне продолжали наигрывать эти наивные, искренне веря, что я не заметила