Обрывки. Павел Гушинец

всё. На этом скорее всего праздник заканчивается. Изредка кто-то пискнет:

      – Носов! Чуковский!

      Но гораздо чаще:

      – Ну, этот, который про муми-троллей! Я ещё мультик смотрел!

      – Про Гарри Поттера пишет!

      – Карлсон!

      Если вы в библиотеке имени Маршака, то первым обязательно упомянут Самуила Яковлевича. В библиотеке имени Гоголя назовут Николая Васильевича. Но потом всё по сценарию:

      – Носов! Успенкий!

      – Простоквашино!

      Но это не страшно. Я в первом классе прочитал «Чингачгука» и гордо козырял знанием Фенимора Купера. А кто написал программную «Каштанку» не помнил напрочь.

      – А из современных писателей кого вы знаете? – продолжает пытать библиотекарь.

      Тут дети совсем зависают. Современных писателей они не знают. Точнее, для них все писатели старше тридцати, это уже ровесники Гомера и Шекспира.

      Объявляют меня, и я несу в детские массы терновый венец «современного писателя». Ребятня смеётся, задаёт вопросы. Но в финале история повторяется.

      – Дети, – улыбаясь, вопрошает библиотекарь. – Кто к нам сегодня приходил?

      И дети хором:

      – Марша-а-ак! Пу-у-ушкин!

      Приятно чувствовать себя в одном ряду с классиками.

      А недавно один из родителей обрадовал.

      Сидим с малолетним соавтором в известной американской забегаловке, организмы травим и обсуждаем новый рассказ. Соавтор травится так, что за ушами трещит, больше чавкает, чем в обсуждении участвует. Лучше бы котлету дома так поглощала.

      А у кассы стоит серьёзный парень лет шести с папой. Натуральный такой Папа. То есть кило сто пятьдесят, барсетка, жвачка. И от смартфона взгляда не отрывает. Видимо, котировки акций просматривает или мемы на Пикабу. Младшему скучно стоять в очереди, и он разглядывает зал. Увидел меня – заулыбался. Дергает отца за рукав.

      – Пап, пап, смотри.

      – Угу, – отвечает родитель, не отрываясь от котировок (или мемов).

      – Па-а-ап, ну смотри!

      Родитель с недовольной миной отрывается от экрана.

      – Ну чего тебе?

      – Па-а-ап, смотри, вон там сидит писатель! К нам приходил в школу.

      Ага, то-то я думаю, что у парнишки лицо знакомое.

      – Какой ещё писатель? – фыркает родитель.

      – Ну этот… Который про девочку пишет. Я забыл.

      Соавтор слышит диалог краем уха и раздувается от гордости. Картонную корону набекрень, лицо салфеткой от кетчупа вытерла – прынцесса самая настоящая.

      Папа лениво оглядывает меня и, совершенно не стесняясь того, что я слышу каждое слово, выдаёт:

      – Что за писатель?

      – Я тебе рассказывал. Книжка у него. Про крокодила.

      На лице отца отражается мучительная работа мысли.

      – Про крокодила? Успенский, что ли?

      Блин, неужели я настолько плохо выгляжу?

Под контролем

      Как я уже рассказывал, после того как белорусское издательство «Звязда» начало выпуск моих книг из детской серии, меня стали приглашать на выступления в школы и библиотеки.

      Каждый