Слепой. Метод Нострадамуса. Андрей Воронин

время Василий переваривал полученную информацию, после чего пришел к выводу, что она не представляет ровным счетом никакого интереса.

      – Эх, ты, – сказал он, – кладезь премудрости! Несешь, сам не знаешь, что…

      – Тихо! – перебил его Гурин. – Кажется, выходит.

      Повернув голову, Воропаев увидел, как в одном из темных окон краеведческого музея на мгновение блеснул осторожный лучик света. Потом свет погас, негромко стукнула аккуратно прикрытая оконная рама, на фоне беленой кирпичной стены беззвучно промелькнула стремительная тень, а через мгновение задняя дверь «уазика» открылась, и машину слегка качнуло на рессорах.

      – Заводи, – послышался сзади негромкий хрипловатый голос. – Валим отсюда.

      – На аэродром? – поворачивая ключ зажигания, уточнил Гурин.

      – Да, – лаконично ответил человек на заднем сиденье.

      Воропаев позавидовал этой лаконичности: сам он в такой ситуации непременно поинтересовался бы, не хочет ли Гурин трястись отсюда через всю Россию до самой Москвы на этом вот отечественном металлоломе. На нем и до аэродрома-то доехать – пытка…

      Гурин тронул машину с места. Лишь отъехав на приличное расстояние от музея и сделав несколько поворотов, он включил фары. Человек на заднем сиденье, весь обтянутый черным, как японский ниндзя или боец контртеррористического спецподразделения, содрал с головы трикотажную шапочку-маску с прорезями для глаз и затолкал ее в карман. Лицо у него было скуластое и волевое, как у героя кинобоевика, волосы густые и темные; имени его ни Воропаев, ни Гурин не знали, а кличка у него была странная – Библиотекарь. На библиотекаря этот строго засекреченный тип походил меньше всего на свете; размышляя на эту тему, Воропаев первым делом вспоминал уже ставший хрестоматийным диалог из «Операции „Ы“»: «Почему „Ы“?» – «А чтоб никто не догадался!» Лучшего объяснения странной кличке капитан придумать не сумел, да его, скорее всего, и не существовало: уж кто-кто, а капитан Воропаев точно знал, по какому принципу агентам присваиваются оперативные псевдонимы! С отделом, где служили они с Гуриным, например, долго и плодотворно сотрудничал стукач, который подписывал свои донесения «агент Зина». А был этот агент Зина семипудовым дядечкой с бородищей по грудь, пьяницей, бабником, сквернословом, большим любителем дать кому-нибудь в рыло и, для разнообразия, доктором физико-математических наук…

      – Что-то вы долго, – вертя баранку, спокойно заметил Гурин.

      – В этом музее черт ногу сломит, – вполне благодушно, что свидетельствовало о превосходном настроении, сообщил Библиотекарь.

      Воспользовавшись этим обстоятельством, Воропаев решил немного разговорить загадочного пассажира.

      – Нашли, что искали? – спросил он, поворачиваясь к собеседнику.

      Библиотекарь посмотрел на него, как на пустое место.

      – Борт будет ждать только до четырех ноль-ноль, – сказал он. – Успеем?

      Гурин посмотрел на часы.

      – По-любому, – с