Евгений вновь, но не Онегин. Евгений Корюкин

он наивнейший до слез),

      Перо царапает с отрадой

      Одно лишь слово – нам оно

      Как «водка» было вменено.

      XVIII

      Нет, пиво все ж не наш напиток!

      Нам водка больше по нутру,

      Пусть в нём порой её избыток

      Лицо не красит поутру.

      По вечерам – в большом подпитьи –

      Все происходит по наитью:

      Источник бед определить

      И морду всласть ему набить,

      Чтобы потом, прозрев с похмелья,

      Его простить, облабызать…

      Врагов взаимных уж искать,

      Задавшись непонятной целью.

      Убога русская юдоль…

      Тут вам не мюнхенский Jawohl[8].

      XIX

      Нет, не достичь в России в целом

      Культуры их нам пития

      «Да, скифы – мы!», но духом зрелым[9]

      Повергли натиск бытия:

      Всегда в сознании томится

      Желанье до смерти напиться…

      Плохой в 30-х дал эффект

      Пивной баварский «диалект»!

      Подскажет даже опыт детский

      Что, если дядям не допить,

      То могут дел наворотить,

      Что пагубен пример немецкий.

      Кто пьян и уж не в силах пить,

      Тот и врагов готов любить!

      XX

      Герой наш искренне и явно

      Напитка оба уважал;

      К ним безразличных, православный,

      Шутя «неверными» он звал,

      Усвоив ложно: мусульманин

      Кумыс пьет, если он крестьянин,

      А горожанин невзначай –

      Коньяк или зеленый чай.

      «Коль пиво – свыше «наказанье»,

      То те, что были «спасены»,

      Все к пиву вкуса лишены

      Не в результате ль обрезанья?» –

      Вот так за кружкою пивной

      Наш философствовал герой.

      XXI

      Закончив институт успешно,

      Пошел он в армию служить.

      Спасла тут кафедра, конечно,

      Военная, а то бы быть

      Не лейтенантом симпатичным,

      А только рядовым обычным.

      Попал он в связи в батальон,

      Где командиром взвода он

      Служил положенное время,

      Изведав «кадровый» сарказм,

      Командно-строевой маразм,

      Скрипучей портупеи бремя,

      Уют просторных галифе

      И страх пред «аuto da fe»[10].

      XXII

      Свежи в мозгу воспоминанья

      О «тяжких буднях боевых»

      И показные испытанья

      В канун проверок Главштабных –

      Как, получив приказ, солдаты

      Ретиво красили лопаты,

      Паяльной лампой у ворот

      «Неуставной» топили лед,

      Зиме весной чтоб обернуться…

      Не то инспектор-офицер,

      Обхоженный сверх всяких мер,

      Мог, сыт и пьян, вдруг поскользнуться

      И мненье в раз переменить,

      И о «бесчинствах» доложить!

      XXIII

      С солдатами политзанятья

      Герой наш с толком проводил:

      По карте с молодецкой статью

      Указкой яростно водил,

      Столицы

8

Jawohl – так точно (с нем.).

9

«Да, скифы мы!» – из поэмы А. Блока «Возмездие».

10

Auto da fe (аутодафе) – торжественное оглашение приговора инквизиции в Испании, Португалии; в общераспространённом употреблении – и само приведение приговора в действие, главным образом публичное сожжение осуждённых на костре