Черный воздух. Лучшие рассказы. Ким Стэнли Робинсон

Карло не мог не заметить, что игла ее то и дело промахивается далеко мимо линий узора, вонзается то туда, то сюда, безо всякого толку. С тем же успехом хозяйка могла оказаться вовсе слепой. Самого Карло раз за разом бросало в дрожь: напряженному, взвинченному, ему до сих пор не верилось, что все опасности позади. Порою они нарушали молчание, перебрасывались парой фраз и вновь умолкали, поглощенные каждый своими думами, точно давние-давние друзья.

      – А где же ты берешь продукты или, скажем, свечи? – спросил Карло после одной из подобных затянувшихся пауз.

      – Ловлю омаров там, внизу. А еще рыбаки иногда заезжают, меняют пищу на кружева. И не волнуйся, в обиде не остаются. Я им сполна плачу, не скупясь, что бы он ни говорил…

      Лицо ее исказилось от сильной душевной муки. Сощурившись, старуха умолкла и яростно заработала иглой. Карло отвел взгляд в сторону. Несмотря на сквозняк, он быстро отогрелся (тем более куртку снимать не стал: шерсть как-никак) и начал поклевывать носом…

      – Некогда, в прошлой жизни, он был мне милым, задушевным другом, понимаешь?

      Разом вскинувшись, Карло уставился на нее. Старуха же даже взгляда от томболо не подняла.

      – А когда… а когда начался потоп, оставил меня здесь, здесь, в одиночестве, со словами, которых мне не забыть никогда, никогда, никогда! «Пока смерть не придет за тобой»… Ну, отчего ты – не смерть?! – внезапно вскричала она. – Отчего?!

      Карло немедля вспомнились острые иглы в ее руках.

      – А где это мы? – мягко спросил он.

      – Что?

      – Где мы сейчас? На Пеллестрине? На Сан-Ладзаро?

      – В Венеции, – отвечала старуха.

      Неудержимо дрожа, Карло поднялся на ноги.

      – Я – последняя из них, – пояснила хозяйка. – Воды поднимаются ввысь, небеса разражаются воем, обеты любви дают трещину и приводят к беде, а я… Я живу, дабы все видели, что́ человек в силах вынести и остаться в живых. Живу и буду жить, пока потоп, подобно Венеции, не поглотит всего мира. И буду жить, пока смерть не постигнет всего живого. И буду жить…

      Осекшись на полуслове, старуха с любопытством воззрилась на Карло.

      – А в самом деле, кто ты таков? Ах да, знаю, знаю. Моряк. Мореход…

      – Наверху есть еще этажи? – спросил Карло, чтобы сменить предмет разговора.

      Старуха сощурилась на него.

      – Слова пусты, – помолчав, сказала она. – Я думала, что никогда больше не заговорю ни с кем, даже с собственным сердцем, и вот, поди ж ты, опять разболталась. Да, этаж выше цел, а вот дальше, над ним, сплошь развалины. Молния разнесла звонницу вдребезги, когда я лежала в этой самой постели.

      Указав на кровать, хозяйка поднялась с кресла.

      – Идем, я тебе покажу.

      Совсем крохотная под просторным черным плащом, она прихватила с собою фонарь со свечой, и Карло, с осторожностью лавируя среди пляшущих теней, двинулся следом за ней.

      Этажом выше ветер свирепствовал вовсю, а сквозь лестничный проем в потолке явственно виднелись черные тучи. Старуха, оставив фонарь на полу, направилась к лестнице.

      – Поднимись