Ворону не к лицу кимоно. Тисато Абэ

она все время о нем думала. Ей ужасно хотелось показать инструмент Асэби, но выносить отсюда вещи без разрешения Золотого Ворона строжайше запрещено, поэтому она хитростью утащила ключ и привела сюда подругу.

      Только из нескольких забранных бамбуковыми решетками окошек в темную комнату проникали снаружи солнечные лучи. Помещение оказалось больше, чем можно было представить, вверх до самого потолка тянулись прочные полки. Асэби представилось, будто ее запихнули в огромную кладовую, и она, поддавшись атмосфере этого места, молча шла вслед за Фудзинами. У той глаза блестели от предвкушения, она, не умолкая, радостно болтала.

      – Я так удивилась, что в доме Сокэ есть нагон! Наверное, тому должны быть какие-то причины, но я хотела показать его тебе: уж сестрица-то наверняка разберется, что это за вещь! А если получится, может быть, когда-нибудь и сыграешь мне на нем!

      – Но ведь есть гораздо более искусные музыканты, чем я…

      Асэби росла без возможности близко познакомиться с книгами, но, чтобы восполнить их нехватку, ей предоставляли разные музыкальные инструменты. Среди прочих нагоном прекрасно владела ее покойная мать. Образ матери почти стерся из памяти, но звуки мелодий, которые она наигрывала вместо колыбельных, оставались где-то глубоко внутри Асэби. Так что вполне естественно, что, подрастая, Асэби полюбила именно нагон. Дело, конечно, совсем не в этом, но все-таки ей было немного интересно, что это за нагон такой, которого она до сих пор не видела.

      У Асэби не было сил сопротивляться Фудзинами, поэтому, хоть и помимо своей воли, она шла за подругой, и они бродили туда-сюда между полок. На полках числа не было ценным керамическим изделиям, серебряным украшениям, но музыкальные инструменты нигде не попадались. Асэби нервничала, думая о том, что, если они в скором времени не вернутся в павильон Глициний, Укоги что-нибудь заподозрит, и тут издалека донесся голос, звавший Фудзинами, так что девочки вздрогнули и переглянулись.

      – Госпожа Фудзинами, прошу вас, раз ничего не получилось, давайте придем в другой раз.

      Фудзинами наверняка тоже слышала голоса своих дам, однако ее лицо выражало решимость. Асэби прекрасно знала по собственному опыту, как упряма бывает ее подруга, когда у нее становится такое лицо.

      – Вот еще! Когда этот другой раз настанет?

      Фудзинами упрямилась, но голоса дам приближались. Девушка явно собиралась заплакать, но Асэби приняла решение:

      – Я придумала. Госпожа Фудзинами, выйдите, пожалуйста, к ним на минутку. Нужно как-то отвлечь ваших дам, а потом вы сможете вернуться. И пока вы ходите, я здесь поищу.

      С неохотой Фудзинами все-таки послушалась и вышла наружу, пока придворные дамы не застали ее здесь.

      – Я не буду закрывать дверь. Если найдешь, выходи наружу и подожди меня там.

      – Хорошо, непременно. Только вы уж, пожалуйста, поскорее.

      – Конечно же!

      Дверь с лязгом закрылась. Прислушавшись к удаляющимся шагам, Асэби прислонилась к двери, через которую пробивались тоненькие лучи солнца, и вся поникла. Если ее одну найдет здесь Такимото