Суд Счастья. Евгений Владимирович Кузнецов

стало ясно, что надо уходить.

      Достаточно на сегодня!

      Дерзким словам – дерзкая и точка.

      И ещё: понятно – главное! – что встреча будет и потом.

      Приятно было – почему-то – отметить… что мы оба ни разу не улыбнулись.

      Но комплименты, в меру, нужны.

      –– Ваша душа грустная. Как авторская песня.

      …Вышел – и голубь опахнул моё лицо взмахом крыла, пролетев возле моего уха.

      В темноте проснулся…

      Сердце билось.

      Вчера – неужели было то, что было?!..

      Позор!

      Позор?..

      Но такой слог дался мне с первой встречи… встречи, то есть, глазами.

      И в ней, когда один перед одним, не чувствовалось – всерьёз-то – ни досады, ни иронии…

      Наоборот. Она словно подзадоривала меня.

      …И наконец – самая-самая, утренняя, ранне-утренняя искренность, само-искренность.

      Ведь я ходил… к себе, к себе!

      За вариантом-то…

      …Милая, милая…

      «Кто вы?» – В самом деле: я для всех, как тот исследователь для папуасов, – «человек с Луны».

      Глава восьмая

      …Глаза, глаза, глаза.

      Передо мной – как бы глаза…

      Одни глаза… без лиц!..

      Много, много глаз…

      И все – одинаковые!..

      Я – им, глазам:

      –– Поэт написал стихи. Во время государственного заседания. А уходя, листок со стихами так и оставил на столе. И кто-то уж другой листок этот подобрал и стихи те спас.

      Глаза, все разом, на это мне – как бы хором пёстрым, но бодрым и требовательным:

      –– Ну и что с того?

      Я – глазам:

      –– Не зря же он писал.

      Глаза все:

      –– Выходит, не зря, если ты так о том толкуешь.

      Я – им:

      –– Нет-нет! Я не об этом. Я сообщаю вам, собственно, не о том, где вот он писал, где оставил… А о том ставлю вас в известность, что он писал не для вас.

      Те – все:

      –– Эхе, ну так нечего было и болтать!

      Я же – словно уже ничего не слыша и ни к кому не обращаясь:

      –– Он писал для Бога. А я, если на то пошло, сообщаю вам, по сути, о том… что и ваши все мысли, ежели, конечно, они, мысли, у вас есть, и чувства все ваши для Бога.

      И на это уж от глаз – молчание. Невнятное… непонятное… нетолкуемое…

      –– И ваши все действия и поступки не зря. А известны. Известны!

      Глаза, все разом, – как бы затуманились, полузакрылись…

      Мне сделалось – холодно, печально…

      Так как я тут – наконец-то разглядел.

      Глаза все эти – это толпа, и большие, и малые, народ: буквально – народившиеся, на-род…

      Я потряс головой.

      Я – одинокий, одинокий!

      …И – очнулся.

      От этого наваждения.

      Такого явного.

      И такого… нужного!..

      Пусть оно и от моего теперешнего переживания.

      А одиночества – нет, не бывает.

      У меня не бывает.

      Я же – часть.

      Я же – счастлив!

      Вот же, вокруг меня – невидимое Невидимое.

      …Ну, а все?

      А все-то как раз и одиноки. Потому, от страха,