Нет никого страшнее меня. Маша Храмкова

растерялась. – Прости.

      Она уставилась в учебник, ощущая, как чувство обиды начинает жечь ее.

      «Да уж, прекрасное начало новой жизни», – в отчаянии думала Адель, разглядывая хромосомы с подсвеченными локусами, в которых произошли мутации.

      – Это ты прости, – вдруг произнес Калибан. – За мою грубость.

      Она повернулась к нему и поймала взгляд ярких голубых глаз. Он был настолько прямым и обезоруживающим, что Адель растерянно заморгала.

      – Бывает, – сказала она.

      – Кстати, я Лекс, – представился тот.

      – Ада.

      – Приятно познакомиться… Можно? – Лекс указал на учебник, и Ада с облегчением придвинула книгу поближе к соседу.

      Краем глаза Адель заметила, что Рафаэль, сидящий на соседнем ряду, с недовольством и даже злостью рассматривает их.

      – Почему ты был у директора? – спросила она Лекса, и тут же отругала себя: не в ее традициях было лезть в чужие дела.

      – А тебя это касается? – доброжелательное настроение Калибана вмиг улетучилось. Даже не глядя на Лекса, Ада могла заметить, как быстро тот завелся.

      – Не касается, – вот уже и Адель начала злится. – Но и разговаривать со мной таким тоном я не позволю.

      До конца урока они не проронили ни слова. Когда звонок прозвенел, Калибан первый схватил свои вещи и вышел из класса, оставляя за собой следы грязных ботинок. Рафаэль же, напротив, дождался, пока Ада пройдет мимо его места.

      – Странный он, верно? – ухмыльнулся он.

      Ничего не ответив, Адель вышла из класса. Больше в этот день Калибан не появлялся на уроках.

***

      – Ну что, как прошел первый день? – осторожно спросила мама, заметив, что Ада чем-то расстроена.

      Они ужинали за большим столом в гостиной; телевизор в углу работал без звука, часть коробок все так же лежала на полу не распакованной, а за окнами снова бесновался дождь. Похоже, у родителей выдался не менее сложный день.

      – Да как-то странно все отреагировали, – честно сказала Адель. Она знала, что проницательная мама легко распознает ложь. – Кому-то я понравилась, кому-то нет.

      – И это абсолютно нормально! – заметил отец, подогревая суп в микроволновке. – Сможешь завтра добраться сама? Мне нужно будет съездить посмотреть головной офис с утра.

      – Да, конечно, – Ада пронзила вилкой оливку. – Без проблем.

      – Все наладится, дочка, – мама потрясла ее за плечо. – Уже через месяц будешь пропадать по вечерам…

      – Врать нам, что остаешься у подружек, – отец громко рассмеялся, и Ада тоже улыбнулась не выдержав.

      «Надеюсь, через месяц я не буду умолять вас отвести меня обратно в Бруклин», – подумала она.

      Адель просидела за уроками до полуночи. Школьная программа Ливенворта сильно отличалась от нью-йоркской, и многое приходилось наверстывать. К тому же Ада все время отвлекалась на воспоминания о сегодняшнем дне. Этот Рафаэль с его пристальными черными глазами и гипнотическим голосом… Вспомнив, что он нашел ее профиль в инстаграме, Адель взяла телефон и принялась