Палисад слов. Игорь Александрович Веселов

колхоза, на коем он с ветерком и доехал до сельского фельдшерского пункта. Диагноз был суров – воспаление легких. А раздолбай-рулила, доехав до самого МКАДа, решил, что пришло время разбудить своего начальника: «Москва. Почти приехали». В ответ ему – звенящая тишина, исходившая от лежащей на заднем сиденье верхней одежды шефа. На следующий день последовало увольнение.

      Эти два рассказанных сюжета мало что объединяет, разве что линии героев: начальник и его водитель. А «морализировать» у меня, поверьте, нет никакого желания.

      Рожденье – вздох, а смерть как выдох,

      И интервал дыханья – квант времени земного,

      Вкрапленного в размер «прокрустового ложа»

      Между началом и концом.

      С годами мозг все чаще

      Устало бередит тревога:

      «Куда ж ты, милый друг, «заплыл»

      И был ли ты пловцом?»

      И острым зреньем в тумане будущего

      Вдруг видишь «берег» и узреваешь Бога,

      Которого всегда ты называл Отцом.

      ИЗ НЕСОСТОЯВШИХСЯ РАЗГОВОРОВ С ОТЦОМ

      – Вот что ты, по своему разумению, не приемлешь больше всего?

      – Конечно, предательство.

      – Тебя предавали?

      – Как ты понимаешь, не раз.

      – А сам?

      – И это было. Здесь я неидеален. Но предавал я не кого-то конкретно, а какие-то свои идеалы, что ли.

      – И какие же у тебя идеалы?

      – Давай, пожалуйста, без иронии. Мне не совсем понятен твой сарказм. Если без излишнего пафоса, для меня идеалы – это некий симбиоз совести и возраста. Причем, за совесть свою я спокоен, а вот возрастом, к сожалению, не управляю. Поэтому идеалы могут меняться, а зачастую мельчать и становиться чем-то вроде разменной монеты в объяснении причин своих неблаговидных поступков. Уверен, что такие измены носят совершенно безотносительный характер, тогда как предательство по отношению к кому-либо – великий грех и самая что ни на есть гнусность.

      – Сказано убедительно, но не исчерпывающе.

      ГЛАВА 3

      Это история, рассказанная моим товарищем Владимиром (друзья называют его еще Вольдемаром), вмещает в себя три полноценных дня непрерывных поездок в гости. В ней идет речь о превратностях бытия среднестатистического пьющего русского человека (чуть сгладим – выпивающего).

      А собою Вова представляет пятидесятилетнего коммерсанта средней руки и обычной внешности, который вот уже двадцать лет пробует себя в разных ипостасях бизнес-деятельности: от торговли автошинами и строительными подрядами до создания посреднической надстройки при местной ГАИ.

      Такого рода перпендикулярная беготня по ниве предпринимательства почему-то не приносила ему сколь-нибудь значимых дивидендов, но прекрасно держала в жизненном тонусе, что, в свою очередь, и позволяет ему неуклонно расширять круг своих знакомых и даже друзей.

      В какой-то мере, Владимир для меня пример для