Школа Чаянова. Утопия и сельское развитие. А. М. Никулин

повествование, один из воображаемых вожаков российских революционеров по имени Леонид, последовательный сторонник позитивистского научного мировоззрения и социальной теории Карла Маркса.

      Доставленный марсианами на Марс, Леонид внимательно и прилежно изучает социальную и техническую организацию этой планеты, наблюдая местные процессы индустриального производства, воспитания детей, музейного собирания культуры и так далее.

      Это изучение марсианской цивилизации дается ему с большим напряжением сил. Он порой ощущает себя примитивным дикарем, которому приходится усваивать науку и культуру высшей цивилизации.

      Главное различие между обитателями Земли и Марса, которое обнаруживает Леонид, и с ним согласны в этом его марсианские коллеги, заключается в более яростном спонтанном, импульсивном, разнообразном характере людей и обществ на Земле по сравнению с более рациональным и менее эмоциональным течением исторической и современной жизни марсиан. Эти различия между планетами выводятся Богдановым прежде всего из их естественно природных особенностей. Космическое тело Земли крупнее космического тела Марса, и миры земной живой и неживой природы богаче и разнообразнее марсианских. Земная человеческая история также является более вариативной и, если так можно сказать, «упрямой» по сравнению с более однолинейной и «покладистой» историей восхождения общества от первобытности через феодализм и капитализм к социализму на Марсе.

      И на Марсе когда-то, много сотен лет назад, отмечает Богданов, основным населением планеты являлось крестьянство, но с неуклонным ростом капитализма и индустриализации его значение сошло на нет. Вообще о любом крестьянстве, будь то марсианское или земное, не только в утопиях, но и в своих социально-политических сочинениях Богданов всегда отзывается крайне бегло и скупо, часто неприязненно, неукоснительно следуя логике ортодоксального марксизма, настаивающего на мелкобуржуазной бесперспективности этого архаического класса, легковерного до степени поддержки всякого рода консервативно авторитарных вождей, класса, обреченного лишь быть сырьем и постаментом для прогресса любой городской цивилизации.

      Если в исторической хронике Марса 300-летней давности (то есть в 1600-е годы по земному летоисчислению) во времена сооружения великих марсианских каналов, рациональным образом преобразовавших ландшафт и все сельское хозяйство, отмечалось, как происходил «великий перелом» в уничтожении остатков марсианской крестьянской ментальности и трансформации ее в ментальность индустриальную, то теперь на Марсе (XX век) уже не упоминается ни о каком крестьянстве вообще. Повсюду описываются приметы высокоразвитой индустриально-городской цивилизации, которая без труда обеспечивает себя продовольствием и сырьем отчасти за счет высокомеханизированной обработки гигантских и давно обобществленных сельхозугодий, отчасти за счет перехода на изготовление химически искусственных продуктов, когда-то