Так хорошо мы плохо жили. Александр Ефимов-Хакин

образуют торосы, и это сопровождается грохотом.

      Невзрачный вид домов напоминает о недавней войне. Неторопливо идут редкие пешеходы. В городе мало машин, изредка раздаются их сигналы (отменены в 1956 году). Скудна разметка для транспорта на мостовых, белой масляной краской прочерчены пунктиры разделительных полос да пешеходные переходы, очерченные двумя рядами белых кружков. Кое-где ещё стоят посреди перекрёстка милиционеры-регулировщики. Они эффектно резко поворачиваются направо-налево и артистически вскидывают жезл, но все чаще появляются перекрёстки, где сигналы светофора регулируются милиционером из цилиндрической будки.

      Фото 16. Москва в 1940-50-х годах

      (фото Н. Грановского)

      В пределах Садового кольца – дворы не столь уютные, как за кольцом. И конечно, доминошники и шахматисты избегают находиться в них, предпочитая близлежащие скверы.

      Нередко дворы в центре Москвы – это внутридомовые «колодцы», куда только летом попадают солнечные лучи (фото 18). Тут четыре стены с множеством окон, хорошая акустика, поэтому в такие дворы любят забредать старьёвщики, чаще татары, и нараспев выкрикивают:

      – Старьё берь-ём, новое покупа-аим!

      – Точу ножи-и, но-ожницы, мясорубки, бри-итвы правлю-у! – вступает в перекличку точильщик.

      Фото 17. Пенсионеры на бульварах Москвы

      – Стё-окла вставляи-им, режем зеркала-а! – довершает стекольщик с большим узким ящиком на плече.

      Фото 18

      Заходят и шарманщики нередко в сопровождении ребёнка. Появляются и просто просящие милостыню. И, хотя нечасто, но всё же всем им летит из окон завёрнутая в клочки газеты мелочь.

      То тут, то там – небольшие очереди. Продукты привозят и «выбрасывают» в продажу невзначай, а рядовые магазины – небольшие по площади, внутри них покупатели не помещаются.

      Повсеместные очереди, как и расположение города на холмах, его извилистые улочки, уютные уголки и целые районы деревянных домов с особыми условиями жизни делают Москву – «большую деревню» – как её тогда называли, непохожей ни на один европейский город.

      Фото 19. Центр Москвы. Ул. Большая Лубянка на пересечении

      с Варсонофьевским переулком. Середина рабочего дня.

      Октябрь 1962 года. «Обилие» транспорта

      О незабвенные прогулки,

      О незабвенные мечты.

      Москвы кривые переулки,

      Промчалось всё! Где юность ты?

      (А. Белый)

      Тогдашняя Москва – ещё в 1950-х годах – это город в пределах застав, например Преображенской, Калужской (теперь Октябрьская), Рижской, Краснопресненской, Дорогомиловской. При желании в нём можно пешком пройти от центра до окраин, где обычно заканчиваются трамвайные маршруты. За этой незримой границей начинаются подмосковные деревни с одноэтажными, бревенчатыми домами. Названия деревень теперь в названиях станций метро или районов.

      Однако деревянных домов полно