Избавители звезд. Хафса Файзал

что может навредить сердцам?

      Что, если они найдут фиал с кровью и Джаварат побудит её сделать что-то немыслимое?

      «Небеса, да чего же ты хочешь?» – безмолвно рыкнула она. Книга притворилась, что не слышит её.

      Он стиснул зубы.

      – С тобой всё хорошо?

      «Нет», – хотела сказать она.

      – Разве ты не спрашиваешь это каждый раз?

      Он нахмурил тёмные брови.

      – Разве не об этом я должен спрашивать? После того, что случилось?

      – Должен, обязан, нужно, – протянула она, чувствуя, как учащается пульс. Так легко было раздразнить его, когда он выглядел настолько сбитым с толку. – А ты никогда не думал о том, чего ты хочешь, принц?

      Он смотрел на её губы, и Зафира почувствовала, как у неё вспыхнула шея, прежде чем Насир отвёл взгляд. Он был так озадачен её вопросом, что она чуть не рассмеялась.

      – Какой у тебя любимый цвет? – Его слова будто наталкивались одно на другое.

      На этот раз она не сумела сдержать удивлённый смешок, и его взгляд просветлел прежде, чем она замолчала.

      – Разве о таком не спрашивают?

      – Ну, может быть, дети, – ответила девушка.

      На его лице промелькнула печаль, и ей тут же захотелось забрать слова обратно. Он ведь был сыном тирана. И даже когда Серебряная Ведьма была султаншей, Зафира сомневалась, что Насир не лишился своей юности сразу же после её мнимой смерти. И вряд ли он мог искать у кого-то утешения, за которым приходят дети.

      – Синий, – мягко проговорила она.

      Лёгкая улыбка тронула его губы и исчезла.

      – Я мог бы догадаться.

      – Это любимый оттенок моего Бабы. «Воды Баранси под облачным небом в самый спокойный день». Его тоже нет. Теперь я официально сирота. – Её рука скользнула к джамбии, пальцы сомкнулись на потёртой рукояти. Она знала, что Насир читает в её молчании.

      – Как?

      Зафира подумала было, как лучше сплести нить слов, прежде чем поняла – нет, можно не смягчать правду перед Насиром.

      – Он отправился в Арз, когда я не могла пойти туда… и вернулся через несколько месяцев. Обезумевший. И Умми ударила его ножом в сердце, потому что… потому что у неё не было выбора.

      – Может, он хотел увидеть вас в последний раз.

      Зафира смотрела на матово блестящий каменный пол, на бледный узор на его одежде, на блеск его джамбии с ониксовой рукоятью. Она вдохнула домашний аромат свежевыпеченного хлеба. Нет, она не собиралась плакать перед ним. Перед мысленным взором промелькнуло видение Джаварата, и она стиснула зубы.

      – Твоя очередь. Какой цвет самый любимый у тебя?

      Его глаза вспыхнули, прежде чем он сумел скрыть удивление. Разве он не думал, что она тоже спросит? Да, это всегда было своего рода игрой – подмечать самые небольшие проявления эмоций Насира Гамека. И Зафира поняла – это игра ей по душе. Она могла бы играть в это вечно, без устали.

      – Твой, – ответил он чуть слышно.

      Он смотрел так пристально, что у неё перехватило дыхание. Зафира покачала головой:

      – Это…

      – Каждый