Избавители звезд. Хафса Файзал

легонько ударила его своим посохом, и тот стал посохом Льва. Он вспомнил о Беньямине, прыгнувшем перед ним, принявшем на себя удар. Вспомнил Альтаира в плену у Льва… его даамова отца.

      На мгновение – всего лишь на миг – концентрация нарушилась, но этого оказалось достаточно. Тени хлынули на свободу, поднимаясь, как дым над костром. В комнате стало темно.

      «Дыши».

      Он думал о тонких тёмных прожилках в льдистых голубых глазах. О косе, венчавшей голову, точно корона. Айя выкрикнула предупреждение. Насир снова почувствовал тычок её посоха в плечо, и ему пришлось замереть, противостоять внезапному желанию наброситься, убить. Тени стали отчётливее.

      «Нет. Никаких убийств.

      Дыши».

      Он был неудержим. «Чудовище». Какой смысл был в жизни, которую он не мог контролировать? Сеиф взвился на ноги, потянул Айю прочь. Подобное Принц Смерти уже видел не раз, когда брёл по улицам.

      «Как же неправы те, кто верит, что сила властвует над всем. Контроль – вот ключ к победе. Помоги мне, мама».

      «Слушай», – вот и всё, что она прошептала.

      Он наполнил лёгкие воздухом и с усилием разжал кулаки. Тьма гудела – песнь, едва слышимая ухом. «Слушай». Насир закрыл глаза и потянулся, коснулся спутанных шепотков, расплетая хаос.

      – Вот так, – осторожно проговорила Кифа.

      Тьма хлынула в каждую трещину его существа, переполнила его лёгкие и все органы до краёв, но он продолжал тянуть, распутывать бешено кружившиеся спирали, пока свет не вернулся в комнату.

      Последний шепоток обратился в ничто, и Насир сумел наконец перевести дух. Тени истаяли. Он повернул руки – тьма исчезла и с его кожи, вернув его перепачканным ладоням и запястьям их первоначальный цвет.

      В тишине он поднял взгляд. Айя робко улыбнулась:

      – Вовремя.

      Насир не удержался, коротко рассмеялся над тем чувством, которое охватило собравшихся. Понимание. Словно наконец они поняли, почему вся Аравия боялась его. Айя избегала встречаться с ним взглядом. Сеиф занял боевую стойку. Но хотя бы Кифа не выглядела обеспокоенной.

      Всю свою жизнь он прожил без магии. Всю свою жизнь он подавлял магию, хоть это, очевидно, и не помогло – чем больше он использовал свои тени, тем легче ему было дышать. И тем легче, как он понял, будет контролировать их в конечном итоге.

      – На это нет времени.

      Он мог бы быстро изучить что-нибудь ещё, но своенравную тьму? На это потребуется время – куда больше времени, чем они могли себе позволить.

      – Он тренируется десятую часть дня и считает, что может завоевать весь мир, – проговорил Сеиф. – Ты забыл о своём отце…

      – Не думай, что я что-то забываю, сафи, – холодно ответил Насир.

      Они ненавидели Гамека, но никто из них не жил с султаном. Никто из них не подвергался пыткам раскалённой кочергой и унижению годами. Никто из них не смотрел на медальон на шее отца, преисполненный желания сорвать амулет.

      – Ты не умеешь себя контролировать, – сказал Сеиф.

      – Боюсь, он прав, –