Порт-Артур, Маньчжурия. Смертные поля…. Евгений Петропавловский

успев основательно покурочить огнём своих орудий два неприятельских судна. «Стерегущий», маневрируя, вёл бой, несмотря на попадания в корпус японских снарядов. Командир корабля лейтенант А. С. Сергеев надеялся прорваться даже после того, как на верхнюю палубу выскочил кочегар Иван Хиринский, доложив:

      – Снаряд разорвался в угольной яме, повредил два котла!

      Вслед за Хиринским поднялся палубу машинист 2-й статьи Василий Новиков.

      – Не выдюжим, – кашляя и отхаркиваясь от едкого чада, прохрипел он. – Сейчас потеряем ход… Не прорвёмся…

      Оставшиеся внизу кочегар Алексей Осинин и кочегарный квартирмейстер Пётр Хасанов пытались устранить повреждения, но в кочегарку угодил новый снаряд – последовал ещё один взрыв, и хлынувшая сквозь пробоину вода залила топки. Обездвиженный «Стерегущий» продолжал артиллерийскую дуэль, однако после получасового боя орудия миноносца замолчали. А затем искромсанный вражескими снарядами корабль пошёл ко дну.

      Из экипажа остались в живых только четверо матросов, в том числе Иван Хиринский и Василий Новиков… По возвращении на Родину все были награждены Георгиевскими крестами.

      ***

      В России по-прежнему царили шапкозакидательские настроения. Имея регулярную армию численностью более миллиона человек, военное министерство продолжало держать отборные силы на западных рубежах империи, а на войну посылались мобилизованные запасники старших возрастов. Но туман войны8 застилал обществу глаза. Далёкие от событий на Дальнем Востоке, обыватели черпали сведения из газетных статей и воспринимали войну с удивлением, иронией и пренебрежительной самонадеянностью. Собираясь на журфиксы или званые вечера, непременно принимались обсуждать настоятельную злобу дня:

      – Нет, ну надо же: какая-то далёкая азиатская тмутаракань посмела объявить войну Российской империи. Чудеса в решете.

      – Всё равно как если бы блоха вызвала на битву слона.

      – Скорей уж не слона, а медведя.

      – Видно, бог лишил рассудка японского императора. Результат выйдет плачевный, и каждый заранее знает, кому скоро настанет швах.

      – Не понимает, на кого замахнулся.

      – Да уж поймёт, когда наши ударят. Так раздадут на орехи, что будьте благонадёжны! Из японской армии пыль столбом поднимется к небесам! Возможно, одного хорошего удара будет довольно, чтобы от них помину не осталось.

      – И правильно, пусть знают своё место.

      – Одна досада: больно долго наши стратеги запрягают. Право слово, могли бы и побыстрее выдать косорылым на орехи.

      – Рассея-матушка, что тут скажешь, от веку так водится.

      – Действительно, нам не привыкать.

      – А всё же, верно, и мы без потерь не обойдёмся. Людей-то жалко, солдатушек и офицеров.

      – Чего уж там, без убыли не дождёшься и прибытка. Такая фортуна военная: сначала головой рискнёшь, а потом – и кресты

8

Туман войны – термин, введённый в 1832 г. в трактате «О войне» прусским военачальником и теоретиком Карлом фон Клаузевицем и обозначающий отсутствие достоверной информации о текущей обстановке на поле боя. В широком смысле подразумевает неизвестность состояния сил и занимаемых позиций на театре военных действий.