Мы. Виталий Листраткин

мяса вообще можно забыть.

      Долговязый быстро ткнул стержнем в холку животного. Шкура вздрогнула, будто под ней прокатилась волна, передние ноги подогнулись, и корова рухнула на мокрый кафельный пол. Бойцы прикрутили к ноге поверженного животного цепи, отволокли в сторону и ловко вздёрнули вверх, на крюк. Теперь корова висела вниз рогами, немного покачивалась, будто языческая жертва всесильному колбасному богу.

      Сверкнул длинный широкий нож. Никто даже вздохнуть не успел, как лезвие распластало горло длинным изогнутым разрезом. Короткая судорога, и мы увидели, как с хлынувшей кровью уходит самая настоящая жизнь… Хирургически точными движениями бойцы лишили корову головы. Кровь продолжала стекать в желоб, устроенный прямо в полу, под крючьями.

      Я взглянул на своих одногруппников: серьёзные и бледные. Сам я, вероятно, был точно такой же. Один лишь Прохор ухмылялся, всем своим видом демонстрируя, что зрелище льющейся крови для него не впервой.

      Обезглавленная туша отъехала в сторону. Бойцы потащили очередную жертву. Эта смерть показалась менее драматичной, а когда на крюках повис уже третий кусок говядины, цвет наших лиц стал почти нормальным.

      При очередной корове экскурсовод сделала неожиданное предложение:

      – Может, кто-то сам хочет попробовать? Кто смелый?

      Непроизвольно все сделали шаг назад. И как-то сразу взглянули на Прохорова.

      – А что? – оправдал тот ожидания. – Я могу!

      Боец молча протянул нож. Дима сжал его в кулаке, медленно подошёл к висящему животному… И в этот момент корова пошевелилась. Её глаз, огромный и влажный, открылся и укоризненно уставился на всех нас. Она попробовала подать голос. Очевидно, в её положении это было непросто, поскольку из глотки вместо нормального мычания вышел только гнусавый хрип.

      Лезвие в руке Прохорова остановилось.

      – Режь! – крикнул боец. – Чего ждешь?

      Дима замахнулся, но опустить нож так и не смог.

      – Что ты как баба! Режь!

      А корова смотрела взглядом, умудрённым какой-то особой коровьей мудростью. Из глаза капали такие огромные слёзы, что казалось, в кафеле появятся дырки, обугленные по краям… И тогда наглый парень с медалью «За боевые заслуги» отступил.

      Боец ухмыльнулся, Лидия Васильевна хихикнула. Прохор густо покраснел и моментально выбросил руку с ножом вперед. Острие неглубоко проткнуло кожу, брызнула тонкая струйка крови. От боли животное громко замычало, задергалось на крюке.

      Дима растерянно отступил, но в следующую секунду боец мясокомбината умелым движением распорол горло. Кровь хлынула фонтаном. Животное сразу перестало дергаться и, видимо, умерло очень быстро…

      Прохоров отошёл в сторону. Руки и лицо у него были сплошь в крохотных красных крапинках. Он быстро тёр ладони, и крапинки постепенно превращались в грязные бурые пятна. Я заметил, как в этот момент у него дрожат пальцы…

      Остальные производственные