Жизнь, Живи!. Евгений Владимирович Кузнецов

Слушай.

      –– Слушаю.

      –– В тебе есть то, за что женщину стоит любить. Требование, чтобы её любили.

      Помолчала. Потом… засмеялась.

      –– Ты про меня не напишешь?

      Зачем ей в мой пот?..

      Да и… разве я хочу отвечать?..

      То-то и ценно – и даже драгоценно, что в первое время я не знал о ней, кто она и что она.

      Оказывается – парикмахер.

      Невероятная – по моему характеру и по моей стезе – для меня, казалось бы, связь!..

      Всегда – на людях и всегда их, людей, к тому же – щупает… и любой может запросто потребовать от неё этого!..

      А мне оно и нужно – головокружение.

      В искренности-то.

      Она – вне себя и живёт: любит дарить и любит подарки.

      Я – в себе живу: что предлагаю моего – так моё отношение; и чем дорожу – так ко мне (который, притом, – во мне!) отношением.

      –– Не напишешь?

      Она боится меня от одного, пожалуй, удивления: что я никогда не был женат.

      И опять тут чудится мне (чудится ли только?..): всё обо всех знаю.

      Она рано развилась и, чуть из школы, выскочила замуж – чтобы без стеснения и без проволочек отдаваться и отдаваться!

      Он, который – "её", женщину узнал впервые только после свадьбы и самозабвенно несколько лет только жену свою знал и знал!.. Потом же, семья семьей (она, ценя себя, и не замечала), сношался и сношался на стороне – лишь бы своё семя отдавать и отдавать!

      Научились!..

      Я однажды ночью у неё на кухне, в одних трусах, писал на салфетках – из её стаканчика с её холодильника, – пошел, в темноте, на цыпочках обратно в комнату – и столкнулся с нею…

      –– Ой, как ты меня напугал!..

      В каком-то пространстве живёт и она…

      Порядок в её доме – как во сне и в любви: и подушки, и одежда на полу.

      Раз случилось так, что носил я в моём кармане ключи от её квартиры – и была тяжесть в поле куртки: ощущение чужого.

      Что бы она ни попросила, однако, привинтить-отвинтить – делаю мало что надёжно, но и с удовольствием. Между тем – всё то же в её доме ощущение: ощущение чужого.

      Тут одна она – моя?..

      Она тоже… что-то обо мне знает.

      И мне – спокойно.

      –– А что ты мне подаришь?

      –– Я сам подарок.

      Она смеётся – как смеются на что-то, прости господи, оригинальное.

      (Безденежье в последнее время – постоянное, гневное… В обмен на что?.. Деньги – как растянутая резинка: думаешь, дай чуть-чуть отстригу…)

      Ни родители мои, ни сёстры мои не ведают о ней у меня.

      Сама она не просится с ними знакомиться.

      И то: моя родня – совсем другая.

      Однажды – думая о моей родне – я спросил её: кем она хотела бы, если б случилось такое, вновь родиться – мужчиной или…

      –– Только женщиной!

      После этого – даже нельзя вообразить её знакомой с моими родными.

      Другой случай сравнения был ещё контрастнее.

      Стояли мы вдвоём куда-то ехать – куда знала она.

      Автобусы все – мимо.

      –– Почему?

      –– На этой остановке не останавливаются.

      –– Как так?..

      ––