Жизнь, Живи!. Евгений Владимирович Кузнецов

ижу, лишь отвлекают меня от этой моей исконной озабоченности.

      И прежде всего – я сам себя, забываясь.

      Я – словно капля, которая капнула тогда в тело, которое и сделалось моим.

      Которая капнула – в жизнь.

      Вот в эту.

      …Страшное самое, как слышу, что меня когда-то не будет? – Но тогда несоизмеримо страшнее казалось бы то, что меня до рождения – не было! Ведь сколько-то, если и впрямь ограниченно, пожив, я (по крайней мере!..) видел солнце, дождь, лес… я дышал, любил, писал…

      Но я – я.

      Радостно если хоть что-то – так уж одно лишь то, что я это точно знаю.

      И – только радость.

      Я был всегда.

      Как-то.

      Где-то же был, раз – попал!

      Это и хотел я прежде всего сказать.

      Мне.

      Обо мне.

      То есть, как явно ощущаю, – чему-то разом всему.

      ВСЕМУ.

      Потому и для того и просилась речь.

      -– Жизнь это отдавание!

      Вот слово, которое – само.

      Пятнышко-то дыхания… среди бела дня… одно лишь и было…

      –– Отдавание!

      Иначе – а иначе и не бывает.

      Глядел и гляжу: красивым, богатым, прославленным мечтает ли кто быть или стать – он жаждет отдавать, он рвётся отдавать!..

      Хотя бы и я вот сейчас – бродя всего-навсего по комнатной ночи.

      Верно, верно.

      Живой каждый и всякий – чем он непременно, беспрестанно и усердно, собственно, занят? – Да отдаванием. Отдаванием всего, что у него в жизни ни есть.

      Калорий, денег, времени… движимости той и недвижимости… спермы, гения, пота… волос, зубов, крови…

      Ну и самой своей жизни.

      Только этим все и заняты.

      Вздох за вздохом, пульс за пульсом, миг за мигом…

      Кулак за кулаком, поцелуй за поцелуем, крест за крестом!..

      Да и всё-то живое, покуда живое, – то же и так же: дерево – лист за листом, птица – взмах за взмахом, ещё – перо за пером, зверь – прыжок за прыжком и клок за клоком.

      –– Все вершат Отдавание!

      В конечном… бесконечном итоге… безитожном…

      Лезет пигмей по стволу; его дело – лезть… Падает плод с кроны; его дело – падать… Барабанит вон интеллект на компьютере… да ещё и томится, опахнутый миновавшими его бёдрами.

      Примеры – безумие примеров.

      Дыхание то… спасительное!

      И будто я теперь – с некоего облака:

      –– Живёт, живёт жизнь!..

      Девочка та вчера – словно растворена она теперь во всём воздухе, в любом пространстве, будто стала она для меня… ароматом моей комнаты, целого города, ароматом всей Вселенной.

      Было, было…

      Лицо свое девочка приблизила снаружи к стеклу – и всего-то: я её изнутри магазина вижу, а она меня – нет; и смешно, и тревожно. (Ей безделушку, что ли, какую-то бы на витрине.)

      А я – словно очнулся…

      Притом – от многолетия и беспутности.

      Пятнышко… Родилось на стекле… Кружок полупрозрачный матовый… От её дыхания…

      Она – отдавала своё тепло! Отдавала стеклу – и всей Вселенной – свою теплоту… и растворённую в этой теплоте свою влагу.

      –– Я, не видимый всеми, видел!

      И сию, ночью, минуту – одарённый – никак не могу обойтись без этого… без этого, которое – это, слова:

      –– Бог.

      …Шёл потом, дыша, ногами моими по улицам города, смотрел глазами моими на живых людей и на живых собак… Спал потом, наверное – дыша, вот на этой смятой постели… Но всё уже, чувствовал, – с обновлённым сердцебиением.

      Загадка загадалась – и этим… разгадалась.

      Искалось лишь, ощущал, слово.

      И – вот:

      –– Жизнь! Это! Отдавание!

      Само метание моё теперь по комнате, сама горячность моя в теле, сам порыв меня из меня.

      Единственно верное сейчас говорю – будто никогда в жизни ничего не говорил.

      И я как-то…

      –– Правдиво беспокоен!

      –– "Я здесь".

      Здесь?..

      Да, я как никогда сейчас здесь.

      То есть: у самого истока невидимого, но ощутимого разума, Разума.

      И – торжественность вокруг.

      И торжество – во мне.

      …Зашуршал под окном оранжевый осторожный свет такси – кто-то что-то кому-то отдаёт!.. В эти четыре тёмные часа.

      В мои, в мои.

      –– Я это ясность и новость.

      –– "Здесь. Здесь".

      Любовь это призыв.

      Посылание призыва и восприятие призыва.

      В тот вечер я, как всегда на людях, был слегка скованно раздражён.

      Говорили