Зажмурься покрепче. Джон Вердон

зачем-то пытаясь вычислить, в каком направлении по компасу в среднем клонится большая часть зеленых хвостов аспарагуса. Вероятно, наклон 180 градусов по линии горизонта обусловлен господствующими ветрами, и аспарагус развернут в подветренную сторону, туда, где собирается гроза. Колибри продолжали свою ритуальную битву – если это была битва. Бывало, что они так зависали рядом друг с другом на час или дольше. Было неясно, каким образом столь долгая, изматывающая конфронтация или соблазнение могли закончиться каким бы то ни было успехом.

      – Вы упомянули, что Джиллиан питала нездоровый интерес к нездоровым мужчинам. Вы бы отнесли к ним Эштона?

      – О господи, конечно же, нет. Скотт – лучшее, что случилось с Джиллиан за всю ее жизнь.

      – И вы одобрили эту партию?

      – «Одобрила партию»? Как старомодно!

      – Давайте я перефразирую. Вы были довольны этим браком?

      Ее губы улыбались, но глаза смотрели холодно.

      – У Джиллиан было множество… скажем так, проблем. И эти проблемы требовали долгосрочного медицинского вмешательства и наблюдения. Так что выйти замуж за лучшего в своей профессии психиатра, вне всяких сомнений, было огромной удачей. Я понимаю, что это звучит несколько… утилитарно. Но Джиллиан была особым человеком, и применительно к ней мой подход оправдан. Она постоянно нуждалась в помощи.

      Гурни вопросительно поднял бровь.

      Она вздохнула.

      – Вы знали, что доктор Эштон – директор специализированной школы, которую окончила Джиллиан?

      – Но разве это не нарушение…

      – Нет, – перебила Вэл, и было понятно, что ей не в первый раз приходится опровергать подразумеваемый аргумент. – Он психиатр, но, когда она училась, он не был ее лечащим врачом. Так что с этической стороной вопроса все в порядке. Люди, конечно, все равно судачили. Он доктор, она пациентка, как это так. А по факту – выпускница вышла замуж за директора школы. На выпускном ей уже было семнадцать, а следующие полтора года они с Эштоном близко не общались. Хотя сплетников эти подробности, разумеется, не волнуют, – подытожила она, сверкнув глазами.

      – Ну, история действительно на грани фола, – произнес Гурни то ли Вэл, то ли в ответ собственным мыслям.

      Она снова разразилась своим жутковатым смехом.

      – Для Джиллиан это было лишним поводом в нее ввязаться. Она на этой грани жила.

      Любопытно, подумал Гурни. И то, как ее глаза загорелись, тоже любопытно. Может быть, роман Джиллиан не единственный в этой семье на грани фола?

      – А как доктор Эштон относился к слухам?

      – Скотту неважно, что думают люди. Ни о нем, ни вообще, – произнесла Вэл, и Гурни понял, что она питает к этому качеству уважение.

      – Значит, он сделал Джиллиан предложение, когда ей было восемнадцать или девятнадцать?

      – Девятнадцать. И это она сделала ему предложение, а он согласился.

      Странное возбуждение в ее взгляде стало угасать.

      – Согласился, значит. И что вы почувствовали, когда узнали?

      Сперва ему показалось,