Зажмурься покрепче. Джон Вердон

чувствовалась удивительная бодрость, контрастная болезненной вялости Мюллера. Она уверенной походкой направилась навстречу Гурни, в одной руке держа короткий поводок своего пса, а в другой – трость, которая выглядела скорее как аксессуар, чем приспособление для помощи при ходьбе. На половине пути она вдруг остановилась, уперевшись тростью в землю с одной стороны и подозвав к себе собаку с другой, тем самым преграждая Гурни дорогу.

      – Я – Мэриан Элиот, – объявила она тоном, которым обычно говорят: «Встать, суд идет!»

      Гурни видел это имя в списке соседей Эштона, которых опрашивали люди из бюро криминальных расследований.

      – Кто вы? – спросила она требовательно.

      – Моя фамилия Гурни. Почему вы интересуетесь?

      Она покрепче вцепилась в свою длинную, видавшую виды трость, словно в скипетр, и Гурни подумал, что при необходимости она могла послужить оружием. Эта женщина привыкла задавать вопросы, а не отвечать на них, и было бы ошибкой вызвать у нее презрение, поскольку тогда она бы ничего не рассказала.

      Она сощурилась.

      – Что вы здесь делаете?

      – Я бы поддался искушению и ответил, что это не ваше дело, но я вижу, что вами движет беспокойство за мистера Мюллера.

      Он не был уверен, что угадал с градусом надменности, пока она не перестала рассматривать его и не спросила:

      – С ним все в порядке?

      – Смотря что вы считаете порядком.

      В ее взгляде мелькнуло нечто, подсказавшее Гурни, что она прекрасно поняла смысл каламбура.

      – Он у себя в подвале, – пояснил Гурни.

      Она поморщилась и кивнула, о чем-то задумавшись.

      – С паровозиком? – уточнила она уже не таким надменным тоном.

      – Да. С ним это часто?

      Она внимательно посмотрела на набалдашник своей трости, словно там могла оказаться какая-нибудь полезная информация, и не проявила ни малейшего намерения ответить на вопрос Гурни. Он решил зайти с другой стороны.

      – Я участвую в расследовании по делу Перри. Ваше имя было в списке свидетелей – насколько понимаю, вас допрашивали в мае, после убийства.

      Мэриан презрительно хмыкнула.

      – Тоже мне допрос. Первый раз со мной разговаривал… сейчас, сейчас вспомню его имя… старший следователь Хардсон? Хардни? Хард-что-то-там. Грубоватый, но далеко не глупый. Удивительное сочетание – это было все равно что встретить разумного носорога. К сожалению, он куда-то пропал, и его заменили неким Пляттом или Клаттом. Этот был немного поучтивее, но сильно глупее. Мы поговорили совсем коротко, чему я была безумно рада. Когда я встречаю подобных персонажей, я, знаете, начинаю страшно сочувствовать всем их бывшим учителям, которым приходилось такое терпеть с сентября по июнь.

      Этот комментарий заставил Гурни вспомнить приписку возле имени Мэриан Элиот: «Профессор философии Принстонского университета. На пенсии».

      – Отчасти в этом причина моего визита, – сказал Гурни. – Меня попросили повт�