Тихий маленький город. Анна Дашевская

кивнула и пошла к холодильнику.

      Сливки, сыр, ветчина, масло… Старинная серебряная сахарница… банка с мёдом, горшочек с клубничным джемом…

      Окинув взглядом стол, я спросила:

      – Вы тростниковый сахар употребляете?

      – Когда дают, – усмехнулся Егоров. – Так-то он дороговат для государственного служащего.

      – Ну, тогда давайте завтракать, а потом вы мне расскажете, за каким лешим вам понадобилось выезжать из Ростиславля в шесть утра, чтобы постучать в мою дверь?

      Допив последние капли кофе, следователь откинулся на спинку стула, смерил меня нечитаемым взглядом и спросил внезапно:

      – Вы знакомы с руководством города Кириллова?

      – Э-э-э… Ну, главврача больницы я знаю, конечно, – осторожно ответила я.

      – Нет, я не о том. Мэр, его заместители, руководство полиции, церковное?..

      – Видеть я, наверное, всех видела, а лично – нет, не знакома. А в чём дело, Пётр Григорьевич?

      Он помолчал, потом, видимо решился и бухнул, будто шагнул в холодную воду:

      – Мне говорили, у вас есть особые способности. Есть?

      Я подняла левую бровь:

      – А что я волшебной мазью натираюсь и в печную трубу на метле вылетаю, не говорили?

      – Намекали.

      – Нет.

      – Не вылетаете?

      – И способностей особых нет. Есть знания и способность их усваивать. Это единственная настоящая ценность.

      – Знания… А нет ли среди них умения отыскать пропавшего человека, Анастасия Александровна?

      – Вы вот что, Пётр Григорьевич, расскажите мне, что случилось и откуда такая срочность, а я отвечу, смогу ли чем-нибудь помочь.

      На самом деле, был в заветной тетради и заговор на поиск. Из любопытства я его попробовала, когда только приехала и изучала записи Агнии Николаевны: налила колодезной воды в особую миску, вроде бы даже серебряную, кое-чего туда насыпала, проговорила слова и имя… и полчаса наблюдала за жизнью бабки Марьяны. Потом плюнула, вылила воду и поставила галочку на этой строчке: да, могу.

      – Исчез человек, – начал рассказывать следователь. – Поскольку его жена – дочь полковника юстиции Ковалёва, моего непосредственного начальника…

      – А у вас какое звание? – перебила я его.

      Ну, а что? мне любопытно. А он, между прочим, не представился, как положено.

      – Майор юстиции, – ответил Егоров. – Можно продолжать?

      – Продолжайте, господин майор юстиции, – церемонно разрешила я.

      – Так вот, Вера Сергеевна ждёт ребенка и очень нервничает. Она позвонила родителям ночью, в истерике, что её муж пропал, не вернулся домой после встречи, на которую ушёл вечером. На телефонные вызовы он не отвечал, а сегодня утром и телефон выключился. И Сергей Кузьмич попросил меня приехать сюда и узнать, что смогу. Неофициально, понимаете? Потому что по закону должно пройти трое суток прежде, чем заявление примут.

      – Угу. Понимаю, – я кивнула. – И кто у нас пропал?

      – Начальник полиции города, подполковник Афанасьев, – помолчав, ответил мой