Тихий маленький город. Анна Дашевская

а моего дома, ещё несколько шагов по дороге – и калитка. Я ещё раз зевнула, потёрла глаза свободной рукой и чуть не упала, споткнувшись… О чью-то ногу? Господи, неужели сюда забрёл какой-то пьяный и улёгся спать в моём боярышнике?

      Ох, нет, похоже, всё гораздо хуже…

      Мужчина лежал ничком, и на правом боку по его одежде расплывалось кровавое пятно. Похоже, это был удар в печень, а добраться до неё куда легче, чем до сердца, рёбра не защищают. Нужно всего лишь знать, куда бить… Судя по всему, тут бил знаток. Сильное кровотечение, вот след ведёт вниз, к пристани, и наверняка есть внутреннее. У лежащего есть шанс, если прошло немного времени.

      Я опустилась на колени рядом с телом и приложила пальцы к его горлу – вроде есть пульс? Или нет? Пальцы замёрзли, ничего не чувствую…

      Нет, пульса не было.

      Поздравляю тебя, Анастасия Александровна, ты нашла труп.

      Секунд тридцать я малодушно обдумывала отличную идею немедленно уйти, закрыться дома и лечь спать. Ну, в самом деле: пять утра, первое мая, выходной – кто меня видит? Вздохнула, вытянула из кармана ветровки телефон и ткнула пальцем в номер участкового.

      После десятого гудка трубку сняли. Отодвинув аппарат от уха, я переждала поток отборного мата, потом вежливо сказала:

      – Доброе утро, Михаил Матвеевич!

      – И тебе не хворать, Анастасия! Что случилось?

      Я кратко отчиталась, участковый так же кратко ответил:

      – …! Сейчас буду! Скорую вызывай! – и отключился, не прощаясь.

      А и в самом деле, чего прощаться, когда вот-вот снова встретимся?

      Тарахтение мотоцикла я услышала минут через десять, так что успела занести в дом корзину с травами и поставить в холодную кладовую. Для себя я вынесла из прихожей стул, уселась поудобнее и даже несколько минут подремала.

      Мотоцикл подкатил ко мне. Участковый стянул шлем и спросил:

      – Что скорая?

      – Едут.

      Ближайшая подстанция была в Ростиславле, тридцать семь километров дороги. Нам обоим было известно, что это уже бессмысленно.

      – Кто это, не опознала?

      – Детективы смотрю по телевизору, Михал Матвеич, знаю, что трогать ничего нельзя.

      – А он точно… того?

      – Пульса я не нащупала.

      – Ну да, ну да, кому и знать, как не тебе…

      Михаил Матвеевич обошёл вокруг тела, присел на корточки – с трудом, участковый у нас мужчина немолодой и корпулентный, в теле – осторожно приподнял голову лежащего и заглянул в лицо.

      – Плохо дело, Настя, – сказал он, отряхивая руки. – Знаешь, кто это?

      – Откуда ж?

      – Санька. Санька-лодочник.

      Я присвистнула: Александр Бухвостов, перевозивший на своей моторке всех, кому нужно было срочно попасть с правого берега Волги на левый, был известен всему городу неуступчивым характером и строгими принципами. Он не курил, не пил и капли спиртного даже в праздники, и ничего не делал даром.

      – Получается, не в драке и не по пьяни его зарезали, так, Михаил Матвеевич?

      – Вот именно, Настя, вот именно. Ох, грехи наши тяжкие…

      – Пуда полтора, – привычно откликнулась я.

      Ну а что? И бабушка моя так говорила, несмотря на высшее художественное образование и тщательно скрываемое дворянское происхождение.

      Тем временем участковый набрал короткий номер и вызвал бригаду из убойного отдела. Потом повернулся ко мне и спросил:

      – А скажи мне, Настя, что ты тут делала в такое время?

      – За травой ходила, – честно ответила я. – Горицвет и цветы кошачьей лапки по росе собирать надо, иначе толку от них не будет.

      – Горицвет, значит… Ну-ну…

      – Михал Матвеич, а можно, я домой пока пойду? Спать хочется – сил нет.

      – Сиди! Ты свидетель.

      – Да какой я свидетель? Я находитель! Вы ж знаете, никуда я не денусь, вот я, вот мой дом, вон окошко спальни. Как понадоблюсь, так и позовёте.

      Не слушая возражений, я ушла к себе. Легла, не раздеваясь, поверх одеяла, прикрылась пледом и выключилась.

      Не знаю уж, что говорил сотрудникам скорой и полицейским наш участковый, но, когда он меня разбудил, было почти восемь часов утра. Чувствовала я себя вполне бодро, так что влезла в кроссовки и вышла на улицу. На нашей улице стояли две машины, полицейский «опель» и частный жигуль-девятка. Тело уже увезли, слава богу – не то чтоб я боялась мертвецов, я в медицинском училась, но лучше пусть они не лежат под моим боярышником.

      – Шахова Анастасия Александровна? – спросил молодой человек в штатском.

      – Да, это я.

      – Оперативно-розыскной отдел, старший лейтенант Сосницкий, паспорт ваш можно попросить? – выпалил он единым духом.

      – Попросите, – разрешила я.

      Старший лейтенант хмыкнул и исправился:

      – Принесите, пожалуйста, ваш паспорт.

      Сфотографировал